Форс-ажурные обстоятельства

Умница Макс сразу насторожился:

– Чей? Ефимова, уж не надумала ли ты пойти по моим стопам? Не советую. Что позволено Юпитеру, не позволено… женскому сословию.

– Быкам женского рода?

– У тебя прекрасный муж.

– Вот как раз он ко мне и приехал. Утром забыл деньги на масляный фильтр. В порядке благодарности за денежную подачку и подкинет.

3

На переднее сиденье «Ставриды» я нырнула с прижатым к уху мобильником. Номер был в «памяти» телефона, кнопку соединения нажала еще на бегу.

– Ал-лё-о? – прозвучало загадочно и очень музыкально, плавный переход от ноты «фа-бемоль» к «до» и новый подъем к «ми». Вечный последний герой, холостяк Юрий Михайлович, директор Зеленоградского филиала нашей головной фирмы в своем репертуаре: сначала очаровывает, потом сортирует абонентов, находящихся по ту сторону связи, далее по обстоятельствам.

Я не очень вежливо поздоровалась, заранее зная продолжение.

– Ирочка! Я и не чаял услышать твой милый голосок. Надеюсь, сегодня мы встречаемся в большом зале заседаний? Какое счастье!

– Сейчас я тебе его еще больше добавлю. До уровня передозировки. Займи мне место рядом с собой. Мысленно будем сидеть плечом к плечу. Если хочешь, могу держать тебя за руку в районе пульса. Только не перебивай! Огромная просьба, отметь мое присутствие на совещании, поскольку я этого сделать не смогу. Обстоятельства, знаешь ли, вынуждают повернуть руль личной истории в другую сторону. Выручи, пожалуйста, а? И никому не уступай моего места. Во имя будущих совместных «отсидок».

– Будешь в вечном долгу.

– Обязательно. «И дольше века длится день», – проворчала я, убирая мобильник в сумку.

Наталья сидела с непроницаемым лицом. Переживала утреннюю новость. На ее фоне мои фривольные разговоры с посторонним мужчиной выглядели кощунственно.

– Никак не получалось удрать с работы, – как бы извиняясь, тихо пояснила я, даже не поинтересовавшись, куда мы едем. – Арсений захлебнулся и умер ночью?

– Что-о-о? – взревела Наташка, и машина кокетливо завиляла из стороны в сторону. Сзади раздались возмущенные сигналы водителей. – Кто тебе это сказал?

– Он сам. И не мне, а тебе. Во всяком случае, так заявила твоя Полинка.

– Сам сказал?! Мне?! Посмертно?! Ну ты-то хоть, в отличие от Полинки, соображай, что несешь!

Я с раздражением отшвырнула сумку на заднее сиденье и демонстративно уставилась на мелькающие за окном девятиэтажки. Насчитав их десять штук, медленно и задушевно пояснила боковому зеркалу, что у некоторых, на которых не стоит показывать пальцем, существует не подлежащий художественной штопке разрыв между процессом ясного мышления и следующим за ним процессом изложения. Именно им посвящена бессмертная фраза: «В огороде бузина, а в Киеве дядька!»

Наташка фыркнула. Ее задумчивое лицо говорило об очередном процессе ясного мышления. С процессом изложения она не задержалась:

– Одно из двух: или я не я, или Полинка – дура набитая.

Я продолжала обозревать правую сторону дороги. Пусть подруга сама выбирает из двух зол меньшее.

– Во-первых, утром перед самым отъездом мне позвонил Арсений и достаточно живым голосом сказал: «Привет, спасибо вам за все. Желательно встретиться». На этом связь оборвалась. Не могла же я поделиться этим, хоть и неоконченным, но все-таки разговором, с тобой при Ефимове. В последнее время и без этого слишком много неприятностей. И, если ты вспомнишь, я намекнула тебе на то, что созвонимся.

Подруга отвлеклась на не очень цензурное замечание «козлу», проехавшему на желтый сигнал светофора, в результате чего ей, следующей за ним с интервалом в несколько секунд, пришлось проскочить разделительную полосу на красный. Разрядка принесла облегчение, и она продолжила рассказ уже привычно-будничным голосом:

– Ждать дома, пока Арсений перезвонит, не было времени, и без того опаздывала. Решила, что позвоню в больницу прямо с работы и сразу убью двух зайцев: выясню судьбу Мишурика, а заодно и состояние здоровья Арсения. Вооруженная полученными знаниями, своим белым халатом и обеденным перерывом, проникну в палату к Арсению, а дальше будет видно.