Форпост

- Я сидел в тюрьме, - кратко ответил тот. – И там случалось всякое.

- За что?

- Я располагаю временем и могу кое-что рассказать, - учтиво наклонил голову Федор. – Во-первых, разыскал я тебя через адрес твоих родителей. Во-вторых, я не писал, потому что не ведал, каково будет окончание моей тюремной истории. А писать до ее окончания полагал бессмысленным. Итак. Есть ли у тебя время выслушать меня?

- У меня есть сколько угодно времени выслушивать тебя!

- Так вот… Расстались мы с тобой на призывном пункте…

Федор говорил спокойно и бесстрастно, словно под протокол. Кирьян, с болью и содроганием выслушивающий его, то и дело вставал со стула, подходил к окну, вглядывался, болезненно щурясь, в голубенькое безмятежное небо. Почему же он стал баловнем судьбы? Почему все рогатки, расставляемые ему жизнью, он прошел, не оцаравшись, и не повредившись ни об одну? Дело в удаче, в характерах, в промысле высших сил?

Нет ответа…

- Я ненавижу уголовный мир, - донеслось до него. – В этом мире нет никакой правды. Но он существует, и будет существовать. Еще долгие, полагаю, века. И в нем мне отныне определено место. Довольно почетное, хотя тем не горжусь. В «воры в законе» не пошел, имея к такому званию предубежденность. Место зарезервировано, но пусть покуда пустует. Хочу попробовать жить и работать в качестве законопослушного гражданина. Если возьмешь к себе – стану сельским тружеником. А там уж – как карта ляжет, понятное дело… Обещаний, что со мной для тебя без неприятностей обойдется, не даю, поскольку вся жизнь моя – череда непредвиденных обстоятельств. Даю обещание уклоняться от них.

- Работы у меня хватает, - сказал Кирьян. – Контролером пойдешь?

- В мусора, значит?

- Типа того. Но труд вдумчивый, интеллектуальный…

- Попробуем и это…

- Остановишься у меня. Дом большой, комната найдется…

- Я не один. Со мной – Вера.

- Какая Вера?

- Та самая, она выжила, - сказал Федор. – И судили нас вместе. После были лишь письма… Потом – встреча. Но она со мной - навсегда, чтобы ты понимал. Она – это все.

- Значит, тому и быть, - сказал Кирьян. – Едем домой, Федя.

- А Арсений как? Встречались?

- Да куда мне от него деться, суматошного… И тебе с ним свидеться, думаю, предстоит. Но – не скоро… Прошлой зимой сел. На три года.

- Слышал о нем. Этот точно в «воры» вылупится…

- Погибающая душа, Федя…

- О, как… Значит, от Бога-то ты не отказался, коммунист?

- Главное - второстепенному не помеха.

- Ну, то и ко мне применимо…

ДАЧА