Формы и содержание мышления

Отложения человеческой деятельности в предметном источнике научных знаний фиксируются у Гегеля прежде всего с помощью категории «объективного духа», имеющей в виду специфический мир совокупной человеческой культуры, которая кристаллизовалась в окружающей человека предметной и социальной действительности, уже преобразованной деятельностью человека и превращенной им в орган собственной общественной жизни, во «вторую, искусственную природу» (Маркс). Последняя объективна по отношению к любым отдельным индивидам. Человек имеет дело с уже преобразованным миром, данным ему в форме культуры, содержащей всеобщие продукты этого активного преобразования человечеством своего окружения и самого себя. Какое бы спекулятивное и теологически-метафизическое выражение все это ни находило у Гегеля, фактом остается то, что он одним из первых обратил внимание на существование в человеческой деятельности общественно-объективных образований совокупной культуры человечества, не зависимых от отдельных индивидов и определяющих своей организацией и нормами поведение, волю, сознание этих индивидов — будь-то в сфере практической, государственной, религиозной, моральной или же научной жизни. Гегель подробно и тщательно развивает этот пункт и в «Феноменологии духа», и в «Философии права», и в «Философии духа». Такие всеобщие продукты и формы культуры, определяющие поведение и сознание отдельного лица, есть и в научной, интеллектуальной деятельности людей; есть научные культурные нормы и категории, объективирующие общественно-человеческий опыт мышления и преднаходимые отдельным субъектом в предметах его сознания, в способах действия с ними, в языковых знаковых формах изображения и коммуникации и т. д.[27] По сути дела «Логика», изображающая систему «абсолютной идеи», должна изображать всю систему всеобщих норм и форм организации культуры с одной их абстрактной стороны— со стороны лежащих в их основе логических («понятийных») идеальных образований, являющихся, по Гегелю, высшей формой разумности, которая реализуется как в этих более конкретных формах культуры (в нормах языка, морали, права, гражданского общества вообще и т. д.), так и в деятельности субъекта в области познания.

И этим Гегель устраняет предпосылку предшествующей философии — «гносеологическую робинзонаду». Отношение знания к объекту познания не есть, по Гегелю, отношение изолированного индивида, состояний его сознания к чувственно данной внешней предметной действительности, а отношение, осуществляемое индивидом через общественно-объективированные и всеобщие формы культуры, через уже отложившиеся в объекте совокупные продукты человеческой деятельности, пропущенные через «сито» исторически кристаллизующегося «культурного фонда» человечества. Весьма сильно модернизируя Платона, Гегель пишет то, что в действительности относится к нему самому: у Платона «реальность духа, поскольку он противоположен природе, предстала в его высшей правде, предстала именно организацией некоторого государства»[28]. Проблема познания формулируется тогда как проблема отношения к внешней действительности этой системы организации общественно фиксированных норм и форм человеческой деятельности (а не организации отдельной «души»), как проблема создания ее деятельностью людей, опирающихся как на ассимиляцию прошлого труда познания и воплощенных в нем способностей и производительных сил человека, так и на преобразование этого наследия своей новой деятельностью. Предметный источник знания берется в связи с теми преобразованиями, которые производятся в нем общественной историей познания и активным присутствием субъекта, объективирующим в нем условия своего интеллектуального труда. Свойства научного знания как ставшего продукта этого труда лишь в этой связи могут быть поняты в отношении к предметам внешней действительности, эмпирически наблюдаемым, созерцаемым и т. д. Эту же мысль Гегель подчеркивает и своим понятием «отчуждения». Оно должно повсюду выявлять, что в формах предметности субъекту противостоят как раз всеобщие и объективированные продукты самой же совокупной человеческой деятельности. Эти особенности культурно-исторической концепции Гегеля и обусловливают его интерес к вопросу о роли категорий в познании. Выявление и анализ категорий есть для Гегеля, существенный аспект в изучении общественной действительности в целом, а не только науки.