Формула успеха

Но все это были пустяки по сравнению с моей встречей с Робертом Леем, главой молодежной нацистской организации. Эта знаменитость также не обошла Эйндховен своим вниманием. Думается, это произошло потому, что именно представители рурской индустрии привели Гитлера к власти. Видимо, этот факт приучил нацистских лидеров с уважением относиться к тяжелой промышленности, потому что едва кто-нибудь из них появлялся в Голландии, как тут же выражал желание посетить «Филипс». Таким образом, Лей и его сопровождение оказались в Эйндховене. Его интересовали условия жизни рабочих и особенно жилье. Делегация прибыла колонной странных на вид машин. Перед тем как нам направиться в район жилой застройки «Филипса», Лей приглашающе указал на одну из машин: «Господин Филипс, не угодно ли?» Это был «Фольксваген», автомобиль, которым Лей откровенно гордился. Я уселся с ним рядом, и мы поехали по окрестностям «Филипса». Он с интересом все рассматривал и выражал свое восхищение, я же сидел как на углях. Деваться мне было некуда, оставалось одно — сохранять на лице застывшую мрачную маску. Ни за какие миллионы не согласился бы я, чтобы филипсовцы видели, что я сижу в машине с нацистским главарем и дружески объясняю ему, как работает наша схема жилищного обеспечения!

Глоток свободы

В марте 1943 года я столкнулся с любопытной проблемой. Мы все еще вывозили свою продукцию из Эйндховена в филипсовские дочерние компании, работающие в некоторых нейтральных странах, и немцы вдруг стали настаивать, чтобы мы усилили свой контроль над этими подразделениями. Особенно их интересовала Швейцария. Им хотелось, чтобы щвейцарцы отчитывались перед Эйндховеном, как раньше. Те отказывались. Немцы в ответ грозили приостановить наш экспорт в Швейцарию. Но тамошняя компания без поставок просто прекратила бы свое существование.

Понимая, что на самом деле немцы ничуть не хотят прекращать экспорт в страну, расплачивающуюся твердой валютой, я направился к «вервальтерам» и сказал, что сумею найти компромисс, если мне позволят поехать в Швейцарию и переговорить с руководителями компании лично. Им эта идея понравилась, несмотря на то, что я выдвинул несколько условий. Я сказал, что в первую очередь хочу соблюсти интересы «Филипса», пусть даже это и не приведет автоматически к выгоде немцев. Далее я потребовал, чтобы мне позволили передвигаться по Швейцарии так же свободно, как настоящим швейцарцам. Немного подумав, они согласились, в свою очередь выдвинув условием, что поеду я в сопровождении двух «вервальтеров». Так я получил пропуск.

Путь в Швейцарию снова пролегал через Берлин. Со времени моего прошлого путешествия по Германии, меньше, чем за два года, положение изменилось очень заметно. Бомбежки делали свое дело, и наш поезд проезжал города, железнодорожные вокзалы которых регулярно подвергались воздушным атакам. Едва звучал сигнал тревоги, как поезда спешно трогались со станции. Сирены выли непрерывно. Вдалеке бухали залпы противовоздушных батарей. Я с изумлением понял, что это ни в малейшей мере меня не беспокоит. Эти бомбы, сказал я себе, предназначены не для меня. Только теперь стало ясно, отчего дома над головой постоянно слышен гул самолетов. Это тяжелые бомбардировщики пролетают над Голландией, чтобы бомбить немецкие города. Но у нас не было тогда жалости к немецкому населению; мы еще не понимали, что многие немцы, которые не поддерживали гитлеровскую войну, ужасно страдали.

Мы провели день в Берлине. Там я встретился с нашим доктором Кемна, немцем, который работал и в Берлине, и в Эйндховене, и принял теперь на себя обязанность присматривать за теми филипсовскими рабочими, которых вывезли на работу в Берлин. Он арендовал большой многоквартирный дом, где они могли жить, а в дальнейшем сумел договориться, чтобы их распределили по мастерским наших заводов. Вечером я посетил дом и убедился в том, что, учитывая все обстоятельства, рабочие в общем сносно устроены.

Убедился я и в том, что отдел, созданный для работы с «зарубежным персоналом», не зря ест свой хлеб. Тот факт, что можно переписываться с домом, имел особое психологическое значение. Наши снабженцы, постоянно разъезжавшие по городам и весям, играли в этом жизненно важную роль. У них всегда были с собой списки филипсовских рабочих, находящихся там, куда они направлялись, и если, к примеру, это была командировка в Гамбург, то они задерживались на несколько дней, чтобы повидаться с соотечественниками и убедиться, все ли у них в порядке. Везли почту, привозили от них ответы. Многие из депортированных рабочих не стали дожидаться конца войны, а умудрились своим ходом вернуться домой и снова устроились на «Филипс». Наш отдел кадров принимал их на работу под вымышленными именами и обеспечивал документами.