Формула успеха

Филипсовская мастерская скоро стала наиболее значимой частью лагеря. Заведовал ею управляющий нашим заводом аппаратуры Ламан Трип. Он регулярно наведывался в лагерь. Один из моих друзей, ван Кетвих-Верхюр, в то время лагерный заключенный, присматривал там за административной картотекой. Он точно знал, что за люди поступили в лагерь, и, посоветовавшись с Ламаном Трипом, решал, кто из новоприбывших будет работать в филипсовских мастерских. Так что отбирали они тех, кто находился в большей опасности — политических заключенных, а не деляг с черного рынка, не уголовников.

Время от времени мне звонил кто-нибудь из знакомых и в отчаянии сообщал, что сына арестовали и направили в Вюгт, так что не смогу ли я сделать так, чтобы его приняли в мастерские? Будучи уверен, что телефон мой прослушивается днем и ночью, я отвечал: «Дорогой друг, я не имею к этому никакого отношения. Вы обращаетесь не к тому человеку. Мастерская полностью в руках немцев. Желаю вашему сыну всего самого доброго», — и тут же бросал трубку, а сам быстренько записывал имя молодого человека, и по прошествии нескольких дней он сказывался у нас в мастерских. В делах мастерской я больше всего сотрудничал с моими старыми друзьями по Делфту, уже упомянутыми выше Ламаном Трипом и Гансом ван Кетвих-Верхюром. Кто бы мог представить себе такое в беззаботные студенческие времена?

В конце концов мастерская в Вюгте превратилась в настоящий завод. Люди работали там с радостью, поскольку это делалось не из-под палки немцев, а наш персонал предоставлял возможность поддерживать связь с внешним миром. Что там делалось? Ручные фонарики, электрические бритвы, радиолампы. Ремонтировались измерительные приборы. Проводились лабораторные расчеты. На пишущих машинках копировались утраченные в результате авианалетов документы. Восстанавливалось поврежденное пожаром сырье. У меня по сей день перед глазами эта картинка: бывший министр правительственного кабинета Бельгии стальной щеткой пытается отчистить от ржавчины старое трансформаторное полотно и, заметив меня, любезно роняет: «Ах, господин Филипс, все прекрасно!»

В наших мастерских работали такие выдающиеся нидерландцы, как профессор Бен Тельдер. Мы смогли предоставить ему работу в области патентного законодательства, в которой он был авторитетом. В чертежной я часто встречал де Вриса, управляющего нашим станкостроительным заводом.

Через десять лет после освобождения Ассоциация политических заключенных в благодарность за эту работу преподнесла нам окно-витраж, которое мы установили в главном управлении.

Нежелательные визитеры

Поступившее в январе 1944 года сообщение, что в лагерь с инспекцией прибудет Гиммлер, вызвало, без преувеличения, ажиотаж. Было понятно, что это один из самых отвратительных персонажей нацистского режима. Именно на его совести массовое истребление евреев, лагеря смерти и многое тому подобное. И при всем при этом, что за человека видел перед собой Ламан Трип, когда показывал ему мастерские? Маленького, дружелюбного, напоминающего школьного учителя, который смотрел на все сквозь маленькие стекла очков, внимательный и дотошный. Его заинтересовало, в порядке ли туалеты. Весьма толково он изучил, как работают мастерские, выразил большую удовлетворенность организацией производственного процесса и тем, что делается в «Собю». Прощаясь с Леманом, сказал, что, если будет в чем-то нужда, пусть звонит прямо к нему в Берлин. Загадочная двуликость!

В 1940 году я столкнулся практически с той же ситуацией, когда наши заводы в Эйндховене посетил немецкий правитель Нидерландов Зейс-Инкварт. Можно было бы сказаться больным, но тогда «вервальтеры» представили бы ему дело так, что все это их заслуга. Этого мне не очень хотелось. Более того, оставалась возможность, что со временем может понадобиться обратиться к нему по какому-либо вопросу, кто знает? Так что я решился принять его сам. Провел по цехам, показал наши сборочные конвейеры и все это время старался сохранять самое серьезное выражение лица. Мне совсем не хотелось, чтобы фотокамера запечатлела меня смеющимся в компании с Зейс-Инквартом (в самом деле, один из опубликованных снимков добрался-таки до Лондона). Я боялся, что люди скажут: «Посмотрите, как Фриц Филипс подлизывается к Зейс-Инкварту!» Но до чего же трудно было ходить по заводам с постным лицом, особенно если учесть, что австриец Зейс-Инкварт держался дружелюбно и выказывал явный интерес!