Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Что касается мнения И.М. Кудрявцева относительно названных в записи князей, то тут следует внести ряд уточнений. Современником новгородского владыки Феоктиста был единственный русский князь с именем Андрей — именно Андрей Александрович, как это и указал И.М. Кудрявцев. Только князь Андрей был не великим князем Новгородским, а занимавшим в начале XIV в. новгородский стол великим князем Владимирским. Отождествление же упомянутого в известии князя Михаила с тверским князем Михаилом Ярославичем не имеет под собой серьезных оснований, оно зиждется только на сходстве имен. В самом деле, в приведенной цитате Михаил прямо назван сыном Андрея, и этот факт никак нельзя игнорировать. Он вполне согласуется с теми данными о князе Михаиле Андреевиче, которые приведены в статье 1305 г. Софийской I и Новгородской IV летописей[789]. Таким образом, запись содержит лишь единственную ошибку — в дате, в остальном же она вполне достоверна.

Известие об освящении богородичной церкви в Вологде при великом князе Владимирском Андрее и его сыне Михаиле примечательно. Вологда считалась новгородским владением[790]. И если вологодское событие связывалось с именем владимирского князя, то это явный признак существования его власти в данном районе. Сказанное подкрепляется несколько более поздним свидетельством, впрочем датируемым тем же первым десятилетием XIV в., относительно великокняжеского тиуна в Вологде[791]. В последнем случае речь прямо идет о сформировавшихся там великокняжеских владениях[792]. С этой точки зрения запись 1303 г. надо расценивать как косвенный показатель образования этих владений в годы княжения великого князя Андрея Александровича.

Описанному событию 1303 г., проливающему свет на процесс расширения территории великого княжества Владимирского в начале XIV в., предшествовало еще одно, последствия которого сказались несколько лет спустя. 15 мая 1302 г. умер переяславский князь Иван Дмитриевич[793]. По свидетельству летописи, Иван Переяславский «бѣаше чадъ не имѣя»[794]. Не было у него и близких родственников[795]. Согласно нормам, сложившимся в XIII в., выморочное княжество должно было быть присоединено к великому княжеству Владимирскому[796]. Так было, например, с княжествами Стародубским после 1228 г. и Костромским после 1277 г. И в данном случае великий князь Владимирский Андрей Александрович поступил по традиции: в Переяславль были присланы великокняжеские наместники[797]. Сам Андрей осенью 1302 г. отправился в Орду[798], скорее всего, для получения ханского ярлыка на Переяславское княжество.

Но не дожидаясь возвращения великого князя, «на зиму», т. е. примерно в декабре[799], того же года Переяславль захватил московский князь Даниил Александрович[800]. Позднее московское летописание сохранило известие, согласно которому Иван Переяславский «благослови въ свое мѣсто Данила Московскаго въ Переяславли княжити, того бо любляше паче инѣхъ»[801]. Но в более раннем тверском великокняжеском летописании такого сообщения нет[802]. Как будет показано ниже, Переяславль в 1305 г. явился объектом спора между московским и тверским князьями. Поэтому и в летописании Твери, и в летописании Москвы могли быть сделаны тенденциозные пропуски текста или, напротив, вставки столь же тенденциозного характера, которые должны были умалить или, наоборот, подчеркнуть права московских князей на Переяславское княжество. Из-за отсутствия какого-либо третьего, независимого от тверского или московского летописания источника однозначно решить данный вопрос не представляется возможным. Правда, в исторической литературе считается, что запись о «благословении» переяславским князем Даниила Александровича отразила реальный исторический факт, но обоснования данного мнения не приводится[803]. Впрочем, как бы там ни было, бесспорным остается то, что в конце 1302 г. Переяславль перешел в руки московского князя, а расширившаяся было территория великого княжества Владимирского снова вошла в те свои границы, какие существовали до смерти Ивана Переяславского.

Однако вопрос о Переяславле не мог быть окончательно решен без санкции хана. В 1303 г. «на осень» из Орды на Русь вернулся великий князь Андрей Александрович[804]. Как сообщает летопись, он вернулся «съ послы и съ пожалованиемъ царевымъ»[805]. Поскольку поездка князя Андрея к хану, последовавшая за смертью Ивана Дмитриевича, была явно связана с вопросом об отчине переяславского князя[806], летописное известие о «пожаловании» следует расценивать как предоставление Ордой владимирскому князю каких-то прав на переяславскую территорию. Но сразу эти права реализованы не были.