Формирование философии марксизма

Характеристики Прудона как идеолога французского пролетариата, а его произведения «Что такое собственность?» как научного манифеста французских пролетариев, свидетельствуют о том, что формирование научного социализма еще не завершилось; но было бы неправильно утверждать, что Маркс и Энгельс согласны с учением Прудона; правильнее сказать, что на этом этапе развития своих воззрений они видят в нем, как и в других представителях тогдашнего социализма и коммунизма, своего союзника. Выше было уже показано, что весьма высокая оценка философии Фейербаха, которая имеет место в «Святом семействе», не означает, что Маркс и Энгельс вполне разделяют его воззрения. То же, с еще большим основанием, можно сказать и об их отношении к Прудону. Все содержание «Святого семейства» показывает, что Маркс и Энгельс, разрабатывая диалектико-материалистическое и коммунистическое мировоззрение, несомненно, на голову выше мелкобуржуазного социалиста, идеалиста и метафизика Прудона. Чем же объясняется цитируемая выше оценка, вернее, переоценка Прудона? Следует подчеркнуть, что авторы «Святого семейства» видят в Прудоне не просто теоретика французского пролетариата, но прежде всего французского рабочего, самостоятельно разрабатывающего социалистическую теорию. Эта характеристика Прудона в принципе аналогична их оценке В. Вейтлинга, о которой уже шла речь в первой части нашего исследования. Правда, Вейтлинг в отличие от Прудона не только был рабочим, но и действительно выражал интересы немецких рабочих на определенной исторической ступени их развития.

Наконец, и это обстоятельство отнюдь не последнее по своему значению, высокая оценка Прудона в данном случае относится к его первому, лучшему произведению, которое действительно сыграло немаловажную роль в истории домарксовского социализма. Впоследствии, в 1865 г., Маркс писал И.Б. Швейцеру, что книга Прудона «Что такое собственность?» является «безусловно самым лучшим его произведением. Оно составило эпоху, если не новизной своего содержания, то хотя бы новой и дерзкой манерой говорить старое. В произведениях известных ему французских социалистов и коммунистов „propriete“, разумеется, не только была подвергнута разносторонней критике, но и утопически „упразднена“. Этой книгой Прудон стал приблизительно в такое же отношение к Сен-Симону и Фурье, в каком стоял Фейербах к Гегелю. По сравнению с Гегелем Фейербах крайне беден. Однако после Гегеля он сделал эпоху, так как выдвинул на первый план некоторые неприятные христианскому сознанию и важные для успехов критики пункты, которые Гегель оставил в мистическом clair-obscur» (1, 16; 24 – 25).

Какие же пункты выдвинул на первый план Прудон? Проблему частной собственности, вопрос о порожденном и порождаемом ею социальном зле, о необходимости ее уничтожения[172]. «Вызывающая дерзость, с которой он (Прудон. – Т.О.) посягает на „святая святых“ политической экономии, остроумные парадоксы, с помощью которых он высмеивает пошлый буржуазный рассудок, уничтожающая критика, едкая ирония, проглядывающее тут и там глубокое и искреннее чувство возмущения мерзостью существующего, революционная убежденность – всеми этими качествами книга „Что такое собственность?“ электризовала читателей и при первом своем появлении на свет произвела сильное впечатление» (1, 16; 25). Эта оценка первой книги Прудона, данная Марксом через двадцать лет после опубликования «Святого семейства», делает более понятным отношение основоположников марксизма к этому мыслителю в 1845 г.

Итак, авторы «Святого семейства» высоко оценивают Прудона за его попытки систематически развить идею отрицания частной собственности. «Все рассуждения политической экономии имеют своей предпосылкой частную собственность. Эта основная предпосылка принимается ею в качестве непреложного факта, не подвергаемого ею никакому дальнейшему исследованию, – больше того, в качестве такого факта, которого политическая экономия касается только „случайно“, как наивно признаётся Сэй. Прудон же подвергает основу политической экономии, частную собственность, критическому исследованию, и притом – первому решительному, беспощадному и в то же время научному исследованию. В этом и заключается большой научный прогресс, совершенный им, – прогресс, который революционизирует политическую экономию и впервые делает возможной действительную науку политической экономии. Произведение Прудона „Что такое собственность?“ имеет такое же значение для новейшей политической экономии, как произведение Сиейеса „Что такое третье сословие?“ для новейшей политики» (1, 2; 34)[173].