Форменное безобразие. Трилогия

— Что за быдло тут ходят, что это вообще за город, — продолжала размышлять я. — Я могу понять тех, кто пытается покончить жизнь самоубийством. Очень хорошо могу их понять. — На секунду, мне ужасно захотелось спрыгнуть под поезд. — Стоп, Мария, — сказала я сама себе, — ты же знаешь, это не принесет облегчения. Я не верю в суицид, к сожалению. Так что, ты будешь тянуть на себе эту лямку, в этом мерзком городе, с неадекватным начальством и…

Дальнейший компот в моей голове был смесью из тщательного обдумывания собственных недостатков, суровой критики моей внешности и полной безысходности в будущем.

В один момент мне стало почти физически больно от того насколько все плохо, я была готова на все, лишь бы не чувствовать эту ноющую в груди иглу. Выход напрашивался сам по себе. Нужно было сделать шаг. Всего лишь один шаг под поезд и все решилось бы. Но это было слишком просто и слишком неправильно. Я разозлилась на себя.

— Какая жалость, что я не верю в самоубийства, — пробурчала я сама себе. — Столько бы проблем решилось сразу, а пока, придется стоять и размазывать сопли и слезы до прихода Чарльза.

Внезапно кто — то грубо столкнул меня с места, я отлетела на пару метров, чудом удержавшись на ногах, с трудом разглядев высокую фигуру хранителя сквозь слезы.

— Бегом на воздух, и жди меня там. Держись подальше от проезжей части. Это приказ.

Я неторопливо направилась к выходу, все еще пребывая в своих невеселых мыслях и чувствах.

— Я сказал бегом, — рявкнул сзади Чарльз. — И я имел в виду бегом и по эскалатору. Беги так, как будто бы твоя жизнь зависит от этого. Я не шучу!

Я поняла план хранителя, когда очутилась наверху. Вместо того, чтобы жалеть себя и размазывать слюни и сопли по щекам, у меня была лишь одна забота: постараться, чтобы мое сердце не выпрыгнуло из груди. Я в очередной раз убедилась, что физическая активность — лучшее средство против депрессии и лекарство для вправления мозга. Поэтому через двадцать минут, когда Чарльз вышел на улицу, я была относительно вменяемым человеком.

— Все, работа сделана, пойдем, мне должны были перегнать сюда машину, — бросил он мне через плечо. — Удивительно, что ты справилась, — сказал он, спустя десять минут молчания. — Я не был уверен. Очень сильное пятно, могла бы серьезно влипнуть. Соскребали бы тебя с рельс.

— То, есть, вы подозревали, что моей жизни угрожает опасность и все равно, меня туда отправили?!

— Я не знал, что сгусток такой сильный, но даже если бы и знал, все равно ничего бы не изменил. Ты, в отличие от людей, понимала что происходит, поэтому у тебя было больше шансов выжить.

Прекрасно. Просто прекрасно.

— Ты поняла, как он работает? — Спросил Чарльз, и, не дождавшись, ответил сам. — Этот сгусток работает как опытный психотерапевт, наоборот. Он вытаскивает твои самые потаенные страхи и мысли, искажая их, ты начинаешь думать о том, что тебе бы никогда не пришло в голову, будь ты в обычном адекватном состоянии. Например, ты всегда была довольна цветом своих глаз. Но стоя в этом пятне, ты настолько недовольна всем, что в своем самобичевании доходишь и до цвета глаз.

— Мы все? Закончили с ним? — Спросила я устало. — Больше не будет самоубийств?

— В метро точно не будет. Я установил очень мощную защиту, шатун почувствует себя крайне некомфортно. Ее должно хватить надолго. А вот что будет на поверхности, я не знаю. Может быть, он угомонится, а может быть и нет. Время покажет.

— Куда мы едем?

— В офис, писать отчеты. И тебе обязательно нужно принять холодный душ вот с этим, — он вынул и кармана какую-то крошечную бутылочку. Я молча кинула ее себе в рюкзак.

— Чарльз, а можно мне домой, — жалобно попросила я. — Я все равно сейчас ничего не напишу. Высплюсь и сразу же подробный отчет, а?

Хранитель долго смотрел на меня, потом кивнул головой.

— Хорошо, вызовешь такси и поедешь домой. Но, чтобы отчет был готов завтра к вечеру.

Я была настолько усталой, что не стала звонить Гарику, а добравшись домой, просто рухнула в постель. Проснулась лишь к вечеру и лениво поплелась в ванную. Однако, я так и не смогла заставить себя принять холодный душ, как велел Чарльз, да и рюкзак с бутылочкой был оставлен где-то в прихожей. Поэтому, я ограничилась обычным душем, и стала вытираться. Внезапно, мое тело пронзила резкая боль. Болела спина и правая нога. Боль была настолько нестерпимой, что у меня потемнело в глазах, я не могла стоять, и мне пришлось лечь на пол.

Прошло несколько минут, боль не стихала, а становилась все сильнее и сильнее. Я попыталась подняться и не смогла. Я не знала, что происходит, не знала, что мне делать. Стиснув зубы, я сумела добраться до дивана в зале, на который я свалилась и осталась там без движения. Я слышала, как звонил телефон в спальне, но сил сходить, взять его — не было.

Спустя час, мне стало хуже. Я никогда не подозревала, что мизинец на ноге может болеть настолько нестерпимо. Я, в прямом смысле, доползла до мобильника, который лежал в спальне, и набрав Гарика сказала лишь одно.

— Мне плохо. Срочно приезжай.

Ползти обратно в зал сил не было.