Форк 1941

Чит-коды из будущего, попытки (в чём-то успешные, в чём-то – нет) исправить «слабые места», усиленная боевая учёба в авиаполках в месяцы перед войной, действия, направленные на улучшение взаимодействия авиачастей и их командования (в первую очередь – по радиосвязи!) и… новые, полуэкспериментальные РЛС РУС-1 и РУС-2, улучшившие работу службы ВНОС. Большинство из выпущенной подобной техники перед 22 июня ушло в ЗОВО и в ПВО Москвы.

В штаб округа 9 июня приехал очень многое знавший «что к чему» представитель ГВС РККА – САМ Жуков, понимавший, что несмотря на всю роль и заслуги то ли его самого, то ли некой копии в «другом мире», здесь – «всё заново», здесь всё – «в первый раз». Ему выдали особые полномочия на тот случай, если, не смотря на всю предварительную работу, генерал Павлов начнёт не справляться и придётся «перехватывать управление». Того присутствие «контролёра» лично от Сталина изрядно нервировало и обижало. Но Герой Советского Союза, получивший это звание «за Испанию» не мог знать истинных причин такого жёсткого контроля. Да, разведка утверждает, что главный удар будет нанесён здесь, да, цифры сводок и потрясающая по детализация дислокация немецких войск (это точно не качественная немецкая липа? – несколько раз ловил себя на такой мысли Павлов) вроде бы говорили об этом. Но почему – за ним «особый пригляд»? Если бы не доверяли, вообще не оставили на округе, должном стать важнейшей первоначальной целью немцев… Павлов не мог знать, что глава государства (весьма смущённый противоречивыми версиями историков будущего насчёт личности генерала и понявший, что предателем тот не был и главные причины поражения ЗОВО не сколько на нём, а сколько в комплексе суммировавшихся причин) лично отправил Жукова сюда, для подстраховки, чтобы результат главного удара немцев в июне 1941 был не так катастрофичен для СССР, как в «тот раз».

Именно так, вдвоём, они и держались все эти дни. Павлов, получивший дополнительные сведения, приготовленные Жуковым, все дни до войны самолично контролировал выполнение всех свежих директив генштаба и процесс выдвижения войск на рубежи обороны.

Ночью 21/22 июня на основном КП ЗОВО в Боровой (7 км от Минска) Жуков, не особо склонный к интеллигентским рефлексиям и самокопанию, всё таки ощутил некую ирреальность от присутствия рядом командующего округа Павлова и начальника штаба ЗОВО Климовских. Тяжело всё же было знать, за что (или «за что?») эти люди, живые, и сидевшие рядом, на расстоянии вытянутой руки, были «тот раз» были расстреляны… Георгий Константинович, с усилием выдрал себя из в конкретно этих, ненужных сейчас воспоминаний из «книг будущего». Он взял себя в руки и выкинул из головы ненужные мысли…

На защищённой закрытой линии связи незримо «висел» из штаба ВВС округа в Минске генерал Копец, получивший ныне после всех структурных изменений 40/41 гг. под свою руку всю авиацию округа и готовившийся к противодействию первому удару немцев по почти трём десяткам аэродромов ЗОВО. В его руках была связь с командными пунктами авиадивизий и авиаполков. Которые, на случай перерывов в связи получили дополнительные инструкции.

Часть сил (мотомехчасти) был заранее выведена из западной части Белостокского выступа, ставшего в тот раз «смертным мешком», в котором они были задушены и «затоптаны» немецкой пехотой и бесславно потеряны на маршах от поломок и под ударами немецкой авиации. А личный состав стрелковых дивизий первой линии обороны ЗОВО, также пополненные до полных штатов и размещённые в окрестностях населённых пунктов Высокое, Бельск, Цехановец, Замбров, Ломжа, Граево, Августов, Липск, Сопоцкин, так же, как и в ПрибОВО, приняли, верные присяге, свою смерть в бою.

Тем кому повезло умереть, а не попасть в плен…

Единственное облегчение для них было в одном из пунктов крайнего приказа, полученных их командирами за несколько дней до войны – уже после того, как они продержаться установленное время, по мере возможности прорываться на соединение со своими. Читая эти приказы, командиры дивизий понимали, что их судьба – ныне умереть за Советскую Родину. И, скорее всего, в ближайшие дни.

Прошедшая ранее эвакуация семей военнослужащих, собственно, об сём сказала им и раньше, а крайняя директива только развеяла остатки сомнений.

Части РККА во втором эшелоне округа готовились противостоять фланговым ударам немцев с севера (если, как и в «тот раз» 3-й танковая группа, шедшая впереди на юге Прибалтики будет успешна с занятием Вильнюса и повернёт далее – как и в «тот раз», в Белоруссию, замыкая тот самый проклятый «мешок») и немецких сил южнее (с идущей впереди 2-й танковой группой, ныне уже потерявшей своего талантливого командира) в районе Бреста. Именно успех двух этих фланговых ударов тогда и обеспечил «белостокский котёл», в котором сгинули погибшими и попавшим в плен (что было фактически одно и тоже – очень мало из них выжило в концлагерях) свыше трёхсот(!) тысяч советских бойцов и командиров кадровых дивизий РККА.