Форк 1941

На суше 9-я армия Черевиченко заняла достаточно прочную оборону на пространстве от Липкан до Одессы вдоль рек Прут и Дунай. К вечеру 22 июня советские силы уничтожили несколько захваченных в первом натиске вражеским войсками плацдармов на советском берегу Прута.

Что в целом, повторило события сражений на Южном Фронте «того» 22 июня.

* * *

В «этот раз», также достаточно легко отбив первую атаку на аэродромы округа, советские ВВС совместно с флотом провели 22 июня долго готовившуюся совместную операцию, по результатам которой румыны очень хорошо «огребли» в первый же день войны.

Воздушно-морскую атаку на Констанцу готовили долго и тщательно. Командующий флотом СССР адмирал Кузнецов буквально скрипел зубами, изучая (среди множества доступных только ему одному в советском ВМФ материалов) фотокопии разных версий мутной истории, итогом которой «в тот раз» была потеря советских кораблей – подводной лодки Щ-206 и лидера эсминцев «Москва».

Весной 1941, вместе с новым командующим Черноморским флотом – контр-адмиралом Владимирским (назначенным вместо крайне неудачно действовавшего в «тот раз» Октябрьского) он провёл пару учений флота и его авиации, А в июне, перед самой войной, самолично инструктировал командующего ЧФ об окончательных деталях предстоящей операции.

Советских ПЛ в этот раз, от греха подальше вообще не было в районе, румынское минное поле, установленное в феврале 1941, держали в виду, а артобстрел с моря велся с безопасного расстояния. Но до этого собранные (в четыре раза большие, чем в «тот раз») совместные силы ВВС флота, ВВС округа и одного полка дальнебомбардировочной авиации РГК, выделенной по запросу Наркома ВМФ командующим всей авиации РККА Рычаговым (свыше 220 ДБ-3/ДБ-3Ф, СБ и Пе-2) смешали с землёй известные ныне местоположения немецких 280-мм береговых батарей, аэродром Мамайя, на котором базировалась немецкая авиация, расположения немецких и румынских зенитных батарей и дивизионов и нефтехранилища Констанцы. Мощным артогнём эскадры порту и городу был нанесён дополнительный урон (Владимирский привёл к румынскому берегу линкор, 3 крейсера, 10 лидеров и эсминцев) и были потоплены 2 румынских эсминца и 2 торпедных катера.

Большие в разы, чем в «тот раз» привлечённые силы авиации и флота, послезнание о местонахождении целей, уверенное и твёрдое руководство большой операцией принесли желанный результат и дали первый опыт и определённую уверенность в своих силах морякам ЧФ и лётчикам.

Правда без ложи дёгтя не обошлось и в этот раз. На обратном пути один из эсминцев был торпедирован единственной румынской субмариной и затонул. Эскорт загнал вражескую подводную лодку на глубину, но уничтожить (как стало известно позже) не сумел, после чего наша эскадра с подобранными из воды членами экипажа потопленного своего корабля ушла в Севастополь…

* * *

Подводя итоги первого дня войны, стоит отметить, что третьим фактором, способствовавшим достаточно удачному (в сравнении с «тем разом», конечно) итогу сражений 22 июня, наряду с действиями пополненных живой силой и техникой по скорректированным штатам и не вылезавших с полигонов всю осень-зиму и весну кадровых дивизий РККА, принявших первый удар 22 июня и удовлетворительными действиям ВВС было общее, достаточно твёрдое руководство РККА.

«Эффект послезнания» в этот день сыграл по максимуму. Но увы, такое было возможно только один раз.

* * *

И ещё… должны быть произнесены слова о пограничниках. И об их подвиге.

В «ту войну» и в «эту» на западной границе 22 июня приняли бой 485 погранзастав. Из почти 20 тысяч пограничников в первый же день «той войны» погибло свыше 16 тысяч.

На «этой» также пали смертью храбрых в день начала войны три четверти личного состава погранзастав, вступивших в бой. Они приняли его боеготовыми, заранее поднятыми по приказу, заняв окопы, спасшие часть их их от артобстрелов и с оружием в руках. А претендентов побыть «исключительной нацией» 30х-40х – немцев они забрали с собой в могилу намного больше. Особенно из состава немецких диверсионных групп, предназначенных для захвата мостов, переправ и передовых штурмовых отрядов.

Наши уходили в бессмертие, а враги – в небытие…

Глава 14. Личные впечатления

Москва. Личные впечатления от второй половины июня 1941 человека из «иного будущего».

После возвращения с моря в Москву, помог разгрести программистскую текучку – копившиеся (на троих) задачи от Иоффе, в которые вовсю погрузились пахавшие за меня и себя Ляпунов и Шура-Бура и начал рожать многофайловые и поначалу многосоттысячные, а позже и распухшие до многих десятков мегайбайт (чистый plaintext, чтоб был понятен объём!) полного собрания сочинений попаданца. «Записки из будущего», мда… Которые, помимо моих собственных воспоминаний и впечатлений, рождённых жизнью в 21-м веке, формировались в виде развёрнутых и подробнейших ответов на огромный список вопросов от «двадцатки+», которые «уважаемые и заслуженные» составляли, пока я купался в Чёрном море.