Форель и Фемида

Судя по виду мистера Финна, он не пришел от этого в восторг, но, видимо, предпочел не отвечать отказом. Они с Фоксом удалились. Аллейн подошел к уставленным книгами стеллажам и снял с полки труд Мориса Картаретта «Чешуйчатая порода». На первой странице он обнаружил дарственную надпись автора: «Январь 1930 г. Викки в день его восемнадцатилетия с пожеланиями удачного улова». Очевидно, подумал Аллейн, у полковника отношения с младшим Финном были лучше, чем со старшим.

Он перелистал книгу. Она была издана в 1929 году и представляла собой собрание небольших, изящно написанных очерков о поведении и особенностях пресноводных рыб. В книге полковника своеобразно сочетались народные предания, сведения по естественной истории, кое-какие научные факты, а местами блеск фантазии. На полях были размещены довольно милые иллюстрации. Взглянув на титульный лист, Аллейн выяснил, что рисунки выполнены Джоффри Сайсом — кстати сказать, еще один пример того, какие тесные связи объединяют жителей Суивнингса. Аллейн представил себе, как двадцать шесть лет тому назад, когда полковник служил в полку, а капитан — на корабле, они обменивались письмами насчет форели и мечтали о том, как оформят свою книгу. Потом в глаза ему бросилось заглавие «Каждая на свой лад», и он стал с удивлением всматриваться в то, что сперва показалось ему знакомым, — перед ним была диаграмма, изображавшая два увеличенных отпечатка пальцев, совсем не похожих друг на друга. На первый взгляд можно было подумать, что это репродукция из руководства по криминалистике. Присмотревшись внимательно, Аллейн прочитал то, что было подписано под рисунком: «Микрофотографии. Рис. 1. Чешуя коричневой форели. Возраст 6 лет. Вес 2,5 фунта. Река Чайн. 4 года медленного роста, за которыми следуют 2 года бурного роста. Рис. 2. Чешуя форели. Возраст 4 года. Вес 1,5 фунта. Река Чайн. Отличается от рис. 1 годовыми кольцами и следами нереста». Заинтересовавшись, Аллейн обратился к тексту:

«Возможно, не всем известно, — писал полковник, — что у любых двух форелей обнаруживаются различия в чешуе. Это микроскопические различия — такие же, как между отпечатками пальцев двух разных людей. Забавно, что в подводном мире форель-преступница могла бы оставить после себя своего рода «отпечатки», следы своей чешуи».

На полях капитан Сайс нарисовал забавную картинку: плотва в войлочной шляпе и с пенковой трубкой во рту изучает через увеличительное стекло чешую разбойницы-форели.

Аллейну хватило времени, чтобы еще раз перечитать всю страницу. Потом он принялся разглядывать фронтиспис — портрет самого полковника. В его лице угадывались черты воина и дипломата, из-за которых, как подумалось Аллейну, проглядывало лицо типичного сельского жителя. «Судя по виду, славный человек. Ему, наверное, было бы забавно узнать, что он сам вручил мне ценнейшую информацию для расследования».

Аллейн поставил книгу на место и повернулся к столу, на котором в неописуемом беспорядке валялись брошюры, рекламные листки, вскрытые и нераспечатанные конверты, газеты и журналы. Оглядев то, что лежало на поверхности, он начал осторожно перебирать бумаги и вскоре увидел письмо, на котором красивым почерком, несомненно принадлежавшим полковнику Картаретту, было написано «Октавиусу Финну, эсквайру».

Аллейн только успел убедиться, что в конверте лежит около тридцати страниц машинописи, а на первом листе значится цифра «7», когда на лестнице раздался голос Фокса. Аллейн отошел от стола и принялся разглядывать портреты.

Мистер Финн и Фокс вошли в кабинет с рыболовными снастями.

— Какой очаровательный портрет! — сказал Аллейн.

— Это моя жена.

— Удивительное сходство с доктором Марком Лакландером.

— Они дальние родственники, — лаконично ответил мистер Финн. — А вот и мое имущество.

Мистер Финн, судя по всему, относился к тем рыболовам, которые не могут устоять перед иллюстрированными каталогами и любят блестящие игрушки. Его корзина для рыбы, багор, сеть, набор блесен и великолепная удочка были уснащены самыми немыслимыми приспособлениями и обошлись, как подумал Аллейн, в целое состояние. Все эти богатства были уложены в многочисленные прорези и кармашки холщовой сумки, из которых Аллейн и извлек рыболовные принадлежности одну за другой — свои снасти мистер Финн содержал в чистоте и образцовом порядке.

— На какую блесну, — спросил Аллейн, — вы поймали Старушенцию? Это ведь, наверное, была настоящая битва?

— Не судите меня за то, — взволнованно воскликнул мистер Финн, — что я ловил под мостом, и тогда я вам расскажу.

— Ладно, — усмехнулся Аллейн, — с мостом мы потом разберемся. Сделаю вам уступку. Рассказывайте.