Foreign Agents: How American Lobbyists and Lawmakers Threaten Democracy Around the World

Даже спустя десятилетия статья Левина представляет собой настоящий тур де форс, в котором представлены персонажи, извлекающие выгоду из новых лоббистских услуг, пионерами которых стали Манафорт и его коллеги. Разумеется, Манафорт фигурирует и в самом расследовании. (См. вышеупомянутый "Индекс крови на руках".) Но он едва ли единственный американец, за которым охотились иностранные режимы. Как выяснил Левин, он был одним из целого ряда фигур, с удовольствием отмывавших образы худших злодеев планеты.

Например, был такой человек по имени Джозеф Блэтчфорд, который работал в американской юридической фирме O'Connor & Hannan. У Блэтчфорда было номинально впечатляющее резюме: он руководил Корпусом мира во времена администрации Никсона. Однако в какой-то момент Блэтчфорд понял, что больше денег можно заработать, представляя интересы деспотов и укрепляя их (и, разумеется, сводя на нет усилия Корпуса мира за рубежом).

Как пишет Левин, Блэтчфорд подписал контракт на 10 000 долларов в месяц, чтобы представлять интересы фашистского правителя Сальвадора Альфредо Кристиани. Организуя встречи между сальвадорскими чиновниками и американскими конгрессменами, Блэтчфорд преуменьшал значение эскадронов смерти, разбойничающих в Сальвадоре от имени Кристиани, представляя их как простых законопослушных одержимых, работающих на благо сальвадорской демократии. Но эта работа стала еще сложнее после того, как режим Кристиани, как и режим Маркоса, открыто расправился с полудюжиной священников-иезуитов . (Как добавил Левин, "адвокат [убийц] позже пригрозил присяжным, а судья заявил, что собирается бежать из Сальвадора ради своей жизни"). Это не остановило Блэтчфорда, который продолжал работать от имени своего клиента в Вашингтоне, представляя Кристиани как некую демократическую силу. Как сказал один представитель, аргументы Блэтчфорда были "чушью". 27

Левин обратил внимание на другую американскую группу, оказавшуюся в схожем с Блэтчфордом "затруднительном положении". Юридическая фирма Patton Boggs в конце холодной войны занялась иностранным лоббированием, привлекая клиентов, которых узнал бы Манафорт. Одним из них был автократический режим в Гватемале, который контролировал "пытки и казни активистов, ученых и крестьян". Среди жертв режима - американская монахиня по имени Сестра Диана Ортис, якобы изнасилованная гватемальскими военными и получившая более сотни шрамов от сигаретных ожогов.

Все эти обвинения убедили Соединенные Штаты окончательно заблокировать военную помощь Гватемале - блок, который Patton Boggs теперь пыталась снять. На встрече за встречей в Вашингтоне представители Patton Boggs рассказывали о положении дел в Гватемале. По мнению фирмы, гватемальский режим на самом деле полон реформаторов, которые только и ищут возможности провести политику и внести коррективы, необходимые для того, чтобы Гватемала встала на ноги. Отказ от американской поддержки, утверждал Паттон Боггс, привел бы к тому, что гватемальские реформы заглохли бы, не успев начаться.

Когда американские чиновники не клюнули, лоббисты фирмы попробовали другую тактику. Организовав встречу с сотрудниками комитета по иностранным делам Палаты представителей, один из сотрудников фирмы, Дэвид Тодд, заявил, что американские чиновники должны избегать критики Гватемалы. По словам Тодда, Соединенные Штаты не имеют права осуждать гватемальский режим, тем более что недавно несколько белых полицейских Лос-Анджелеса сняли на видео избиение чернокожего Родни Кинга. 28 Аргумент был нелепым и дико оскорбительным для тысяч противников режима, уничтоженных гватемальским режимом. "Я чуть не ударился о потолок", - сказал один из помощников комитета в интервью Spy. 29 Но в конце концов это сработало. Во многом благодаря усилиям Паттона Боггса режим избежал статуса государства-изгоя , на который он, казалось, был обречен, и по-прежнему остается ключевым американским партнером в регионе.

Многие из тех, кто фигурирует в репортаже Левина, вписываются в модель, которую узнал бы Манафорт: застегнутые на все пуговицы, профессиональные, визуально неотличимые от законодателей и сотрудников, с которыми они регулярно встречались. Но была еще одна фигура, которую стоит выделить: она не только нарушила эту гардеробную тенденцию, но и, возможно, сделала больше, чем кто-либо другой, чтобы привлечь внимание к этой отрасли.

Даже в эпоху, когда избыток, по мнению Манафорта, был "лучшим", Эдвард Дж. фон Клоберг стоял особняком. Он был, как назвала его одна газета, "одним из настоящих героев Вашингтона". 30 Все в лоббисте привлекало внимание - от его наряда (его часто видели и в галстуке-бабочке, и в плаще) до его вымышленного имени (к которому добавляли "фон", что, по мнению Клоберга, "делало его похожим на европейское дворянство"). Как писал журналист Кен Сильверстайн, Клоберг "делал дьявольскую работу с мастерством". А еще у него была крылатая фраза, которая подытоживала его - и, если уж на то пошло, Манафорта - этику. Как любил говорить Клоберг, "стыд - это для слабаков". 31