Фонтан

— Он же не прорастёт, зачем ты хочешь его посадить? — чуть слышно прошептал ему Колосов, улыбаясь.

— Милый малыш, Ярослав.

Вдруг, он испугался от сказанных им слов.

— Ярослав?

Он не понял, чей это голос, так он был похож на его собственный. Он посмотрел по сторонам, вокруг был сплошной туман.

Малыш улыбнулся и вдруг начал громко и радостно смеяться.

Когда Колосов повернул голову обратно к малышу, оказалось, что на его руках никого нет.

Он видел, как земля медленно стала уходить из-под его ног.

Напротив, раскинув свои длинные, увесистые ветви в разные стороны, стояло огромное дерево.

— Ярослав…

— Ярослав…

— Ярослав…

Листья дерева медленно вздрагивали под лёгким ветром, и под их шелест Колосов слышал, как дерево глухим звоном звало его по имени:

— Ярослав…

— Ярослав…

— Иди к нам, Ярослав…

— Гуга, гуга, гугу…

На руках у него вновь появился малыш, как будто он никуда и не пропадал.

Он отзывался на имя, протягивая руки к дереву.

Переливающиеся золотистым светом огненные листья развевались по ветру.

Колосов подошёл ближе к дереву и дал радостному малышу дотронуться до него.

Странный голос продолжал шептать и звать его по имени:

— Ярослав…

— Ярик, ты чего? Что с тобой, друг мой? — вместе со свистом ветра в его уши доносился очень знакомый голос.

Подувший со спины сильный ветер сначала взлохматил ему волосы, а затем с резкой силой стал отталкивать его дальше и дальше от дерева.

Малыш оставался сидеть у корней и наблюдать за движением ветвей.

Колосов не выдержал и закрыл глаза для того, чтобы резко их открыть.

Он обнаружил перед собой лицо бабули Апполинарии, смотрящее на него застывшим, словно неживым взглядом.

Внезапно её стеклянные глаза ожили, она приятно улыбнулась и сказала:

— Вот мы и встретились, Ярослав. А я давно уже тебя жду. Ты хочешь увидеть своё дерево?

Его взгляд переключился на испуганного Рощина, стоящего в этот момент за спиной бабули.

На момент ему стало очень одиноко, и неожиданно появился страх, что он больше никогда не увидит что-то очень родное и душевно близкое. С его уст сорвалось:

— Да…

— Тогда пойдём со мной, — продолжая улыбаться, бабуля Апполинария взяла его за руку и потащила за собой.

— Куда вы, баб Поль, Ярик? Так и знал, что ничего хорошего от этого знакомства не выйдет, — беспокойно вздыхая, говорил Рощин и следовал за ними.

Дерево дышало.

Мощный ствол покачивался, огненно-красные листья переворачивались на ветру, и казалось, что всё дерево объято ярким и необычайно красивым пламенем.

Бабуля, указывая на дерево, стала объяснять:

— Это канадский клён, один из потомков великого древа жизни. Твоя судьба, Ярослав, — это семечко, которое ты посадил в детстве. Ты плохо помнишь, но оно… — Апполинария указала на дерево, — помнит всё в малейших деталях.

— О чём вы, баб Поля? Вроде клён как клён. Может, сразу перейдём к кустарным? — сказав это, Гришка подошёл к Колосову и прошептал в самое ухо:

— Походу бабка совсем из ума выжила. Ты давай, про подсолнухи узнай.

Не замечая слов Рощина, Колосов продолжил разглядывать древо его жизни.

Время замедлилось, Колосов медленно дышал, и дерево покачивалось в такт с ним. Листья шелестели и продолжали переворачиваться на ветру.

Он слышал, как кто-то еле разборчиво позвал его по имени.

От изумления он закрыл глаза и почувствовал странное ощущение по всему телу, по коже забегали мурашки.

В ушах звучала непонятная музыка, будто неуловимый ветер, пробежав по струнам времени, вернулся на несколько тысяч лет назад. Залетев в заброшенный панцирь древней улитки и оставшись там внутри, он с неистовым наслаждением насвистывал свои любимые мотивы.

На кончик его носа опустилось что-то хрупкое. Это была снежинка. Легонько соприкоснувшись с кожей, она превратилась в каплю и слетела вниз.

Вдруг его словно выдернуло в другой мир.

Он открыл глаза: ни Гришки, ни бабули Апполинарии рядом не оказалось.

Оглядевшись по сторонам, Колосов увидел под ногами чистую белую гладь, совершенство белого фона.

Присмотревшись, он заметил, что этот необычный мир находится на стыке двух цветов. Пространство было окрашено в чёрно-белые цвета, с чёткими прорисованными живыми линиями и с угловатым прищуром всех мелких деталей. С неба медленно падали на землю лёгкие зернистые кусочки снега, похожие на круглые семена редких цветов.

Неужели пошёл первый снег?

Только он задумался об этом, как его тело пробрало до дрожи.

Этот злосчастный период зимы — холод обдал всё тело, оно вздыхало и отвердевало. Через кровь в венах начинал медленно протекать холодной поток, во рту чувствовался сладковатый привкус. Он посмотрел на собственные руки, и у него началась паника. Пальцы превращались в длинные ветки.

Он кричал сильно, как только мог, но не слышал собственного голоса.

Холодный поток достиг его сердца, и оно остановилось…

— Ей нравятся подсолнухи, — неожиданно Колосов услышал за спиной знакомый женский голос.

Это была Апполинария, она продолжала:

— Это твой путь, не препятствуй ничему, что будет происходить.

— Баб Поля, что с ним? Он придёт в себя? — прозвучал обеспокоенный голос Рощина.

Колосов пытался поднять голову, но у него это не получилось.