Фонарщик

— В таком случае, если ты пообещаешь мне остаться здесь, Гертруда, я пойду вниз с миссис Джереми.

Гертруда проводила их, чтобы самой удостовериться, насколько удобно будет Эмилии. Когда Эмилия улеглась на диване в тихой пустой каюте, миссис Джереми стала настаивать, чтобы Гертруда вернулась наверх, обещая, что она сама присмотрит за больной.

Успокоившись по поводу Эмилии, Гертруда весело взбежала по трапу и чуть не наткнулась на того самого высокого господина, который пропустил ее вперед и раскланялся. Гертруда узнала мистера Филипса и ответила на его поклон, удивляясь, каким образом он опять очутился на одном пароходе с ними. Она была уверена, что в Вест-Пойнте его не было; стало быть, он сел в Ньюбурге, где пароход останавливался, пока она была внизу. Девушка добралась до своего места на корме и стала любоваться живописными видами. Кто-то подошел к ней; решив, что это доктор Джереми, Гертруда обратилась к нему с каким-то вопросом, но, подняв глаза, смутилась: перед ней стоял мистер Филипс. Она быстро отвернулась, но незнакомец заговорил с ней:

— Здравствуйте, мисс! Нам снова с вами по пути. Не желаете ли воспользоваться моим путеводителем?

Он протянул ей маленькую книжку с картой реки и ее берегов. Гертруда поблагодарила и развернула карту. Мистер Филипс несколько минут стоял молча, облокотившись на борт и рассеянно глядя в пространство. Затем он обернулся к девушке:

— Вам нравится эта местность?

— Чрезвычайно.

— Вы ничего подобного еще не видели.

— А вам это все уже знакомо, — ответила Гертруда, тем же тоном — не вопроса, а утверждения.

Он улыбнулся. Улыбка была странной: от нее его лицо стало еще красивее, но в то же время еще печальнее.

— Почему вы так думаете? — спросил он.

Перемена в его лице смутила Гертруду, она не нашлась что ответить и промолчала.

— А ведь вы ошибаетесь, — продолжал мистер Филипс. — Я первый раз в этих краях и вижу все это впервые, но я так давно скитаюсь по свету, что уже не могу так восторгаться красивыми видами, как вы, — прибавил он, глядя ей прямо в глаза.

Заметив, что его пристальный взгляд еще больше смущает девушку, он отвернулся, и какая-то тень легла на его лицо. Это не укрылось от Гертруды, но вдруг ее смущение исчезло, и осталось только сочувствие к этому человеку.

Он взял свободный стул и сел рядом с ней. Разговор начался с красивых пейзажей, разворачивавшихся перед ними, а потом перешел на путешествия. Где только он не бывал! Каких приключений не испытал! Он описывал свои странствия живо и художественно; чуткая натура Гертруды горячо воспринимала новые впечатления. Она так увлеклась, что уже не смущалась, когда взгляд его черных глаз останавливался на ее лице.

Доктор Джереми, отыскав наконец свою любимицу, застал ее в такой оживленной беседе, что вытаращил глаза и пробормотал:

— Чудеса, право!

Гертруда не заметила, как подошел доктор; она обернулась на его слова и покраснела: доктор, конечно, мог удивиться, что она так свободно разговаривает с незнакомым человеком. Но по отношению к собеседнику у нее уже не осталось былой неловкости. Наоборот, она чувствовала к нему полное доверие.

Мистер Филипс встал, поздоровался с доктором, с которым его познакомили накануне, и спокойно сказал:

— Представьте меня, пожалуйста, барышне; мы уже давно беседуем, но до сих пор не знаем, как называть друг друга.

Доктор Джереми исполнил обычную формальность; мистер Филипс протянул Гертруде руку и таким добрым взглядом посмотрел на нее, что она доверчиво протянула свою. Задержав на мгновение ее руку, он сказал:

— Не бойтесь меня, когда мы снова увидимся.

Раздался звонок к обеду, и все трое спустились в столовую.

Доктор подшучивал над Гертрудой и ее седовласым кавалером, настойчиво утверждая, — хотя никто с ним и не спорил, — что он еще молод и красив, а волосы, мол, всегда можно выкрасить в какой угодно цвет.

В Катскилле была такая давка и суматоха, что и более привычные к путешествиям люди, чем доктор, могли бы потерять голову. Остановка здесь такая короткая, что пассажиры, теснясь и толкаясь, едва успевают сойти с парохода, а багаж просто швыряют с борта на пристань.

Эмилия, и без того уже утомленная и нервная, робко жалась к Гертруде. Миссис Джереми пересчитывала чемоданы и сундуки, а выведенный из себя доктор громко протестовал против пароходных порядков и портового начальства.

На набережной стояли кареты для желающих подняться в горы.

Мистер Филипс быстро усадил в одну из них Эмилию с Гертрудой, после чего направился к доктору, чтобы проводить его и миссис Джереми туда, где уже сидели барышни; вскоре все тронулись в путь.

Глава XXXVI Спасительный утес

Солнце сильно припекало. После переезда по воде, где жару смягчал легкий ветерок, ехать по пыльной дороге было невыносимо. Все с облегчением вздохнули, когда добрались, наконец, до леса, где начинался самый крутой подъем. Мужчины вышли из экипажей; к ним присоединилась и Гертруда. Местность делалась все живописнее, и девушке уже давно не сиделось в карете. Усталости она не боялась.