Фонарщик

Она уже знала азбуку и умела прочесть по складам несколько слов. Вилли с удивлением узнал, что Герти охотно ходит в школу, что учительница и подруги ей нравятся и во время перемен ей очень весело. А он, по правде сказать, боялся, как бы у Герти не случилось с учительницей или с подругами какой-нибудь такой вспышки, какие у нее часто бывали. Но пока все шло прекрасно, и Герти была довольна и весела.

Вилли обещал помогать девочке, если что-то покажется ей трудным.

Так продолжалось недели две-три; Герти аккуратно ходила в школу и делала большие успехи. Каждую субботу Вилли проверял ее знания, помогал ей, поощрял ее. Он по-прежнему боялся за отношение Герти к другим девочкам, тем более что она уже не раз их бранила. Увы, его опасения вскоре оправдались.

Однажды в большую перемену дети играли во дворе школы. Вдруг Герти увидела Трумана, который проходил по улице со своей лесенкой на плече и жестянкой масла в руке.

Обрадовавшись, девочка бросилась за ним. Через несколько минут она вернулась, запыхавшаяся, но очень довольная неожиданной встречей. Некоторые девочки видели это и, когда она вернулась, спросили ее:

— Что это за старик?

— Это мой дядя Тру, — сказала Герти.

— Кто такой?

— Мой дядя, мистер Флинт, у которого я живу!

— Так вот ты чья! — сказала со смехом одна девочка. — Старого табачника… Вот уж!..

Нашлись и другие, которые подхватили эту злую насмешку, и прозвище «старый табачник» раздавалось со всех сторон.

Герти пришла в бешенство; сжав кулаки, она бросилась на детей. Ничего не видя перед собой, она била направо и налево, но ее враги, конечно, взяли верх и вытолкали ее со двора. Она во весь дух пустилась домой. По дороге она толкнула какую-то женщину, которая важно шла по тротуару, ведя под руку другую даму, гораздо меньше ростом.

— Ах ты, дрянь! — закричала высокая женщина. Но девочка еще быстрее понеслась к дому.

Там она забилась в угол за кроватью в комнате Трумана, уткнувшись в стену и закрыв лицо руками. Никого, даже миссис Салливан, не было дома, и она могла кричать, не стесняясь.

Вдруг стукнула калитка, и чьи-то незнакомые шаги приблизились к комнате мистера Флинта. Герти притихла. Постучали в дверь. Она молчала. Не дождавшись ответа, дверь отворили и вошли.

— Кажется, никого нет, — произнес громкий женский голос.

— Очень жаль, — отозвался другой, и Герти тут же узнала голос мисс Грэм.

— Я говорила, что незачем было идти, — продолжала миссис Эллис, та самая женщина, которую Герти испугала на улице.

— А я вовсе не жалею, что пришла, — возразила Эмилия. — Можете оставить меня здесь, пока сходите к вашей сестре. Наверное, мистер Флинт или девочка скоро вернутся.

— Но, мисс Эмилия, вы только что поправились, того гляди, опять простудитесь. Да и ваш отец будет недоволен.

— Нет, нет, миссис Эллис, здесь тепло. Доведите меня до кресла. Мне там будет удобно.

— Ну хорошо. Но я все же сначала растоплю камин.

Женщина разожгла уголь, не жалея растопки, и ушла только тогда, когда камин уже ярко пылал. Как только стукнула дверь за миссис Эллис, Герти перестала сдерживаться и, тяжело вздохнув, всхлипнула:

— О Господи!

— Как, Герти? Ты тут?

— Да.

— Подойди же сюда!

Девочка тут же встала и кинулась к ногам Эмилии; она спрятала лицо в складках платья и громко зарыдала. Все ее тело дрожало.

— Ну, что с тобой случилось? — спросила Эмилия.

Но Герти не смогла ответить; пришлось подождать, пока она немного успокоится.

Тогда Эмилия взяла девочку на колени, обняла ее и, отирая ей слезы, спросила, ходит ли она в школу.

— Ходила, — ответила Герти, — но больше не пойду.

— Почему же?

— Потому, — вскакивая, сердито воскликнула Герти, — что я ненавижу всех этих девчонок!..

— Герти!.. — прервала ее Эмилия. — Никогда не говори так, не надо никого ненавидеть.

— Почему?

— Потому что это плохо.

— Нет, это не плохо, и я их ненавижу! И Нэнси Грант ненавижу! И всегда буду ненавидеть! А вы разве никого не ненавидите?

— Никого!

— А кто-нибудь топил вашего котенка? Кто-нибудь называл вашего отца старым табачником? Если бы все это с вами случилось, вы бы тоже ненавидели этих людей, как и я!

— Герти, — строго ответила Эмилия, — ты же мне говорила, что хочешь постараться исправиться и заслужить, чтобы тебя любили. Если ты хочешь, чтобы тебе прощали и тебя любили, надо прощать обиды другим и любить их.

— Да, — ответила Герти.

— Так вот, если хочешь, чтобы прощали тебе, надо уметь прощать другим.

Герти молчала.

— Мисс Эмилия, — наконец сказала она глухим голосом, — я попытаюсь, но думаю, что из этого ничего не выйдет.

Мало-помалу по дыханию девочки Эмилия заметила, что та крепко уснула, утомленная пережитым волнением.

Когда вернулась миссис Эллис, она нашла Герти спящей на коленях Эмилии. Мисс Грэм попросила экономку переложить ребенка на постель. С удивлением всмотревшись в лицо девочки, та обернулась к Эмилии:

— Да ведь это девчонка, которая сегодня на улице чуть не сбила нас с ног!

Смешно было представить себе, чтобы восьмилетний ребенок мог сбить с ног такую крупную даму, как миссис Эллис. Но Эмилия промолчала.