Флот решает всё (СИ)

— Регулярная китайская армия — это господам лягушатникам отнюдь не аннамиты и вооружённые тонкинские банды. — граф отошёл от окна и принялся вращать большой напольный глобус, стоящий в углу кабинета на дубовой резной подставке. Нашёл и наклонился к выпуклой поверхности, близоруко сощурившись. — У них ведь и военный флот имеется, не так ли?

— Да, и довольно неплохой, для азиатской державы, разумеется. — подтвердил штабс-капитан. — если хотите, я пришлю вам мой доклад на эту тему.

— Пришлите, голубчик, пришлите. А сейчас, не сменить ли нам обстановку на более, так сказать, приватную? В «Даноне» для меня заказан столик, пообедаем, а заодно обсудим ещё кое-что. Интересы нашего ведомства — они, знаете ли, не ограничиваются действиями французов в Аннаме, да и в других местах — хотя в последнее время Париж стал что-то много себе позволять. Впрочем… — губы графа растянула тонкая улыбка. — кому я это объясняю? Не вы ли не далее, как сегодня утром делали доклад на совещании у Морского Министра как раз на эту тему?

Читатель, знакомый с предыдущими частями этой истории наверняка узнал уже в штабс-капитане, знатоке иностранных языков и специалиста по делам в Индокитае Венечку Остелецкого. Да-да, один из троицы выпускников Морского Корпуса, лихих мичманов, которых судьба через считанные месяцы после выпуска бросила в горнило войны. Той, что началась на Дунае и на Кавказе, но вскоре захлестнула огненным вихрем Балканы, Балтику, Египет и много ещё чего, включая Орудийные залпы этой войны гремели и в Индийском и Атлантическом океанах, и у побережий туманного Альбиона, и даже Североамериканских Соединённых Штатов,

Война разделила троих друзей. Серёжа Казанков начал службу на балтийских мониторах и внёс свою — и немалую! — лепту в разгром британской эскадры, опрометчиво сунувшейся в Финский залив. В дальнейшем он принял участие в американском походе русского броненосного отряда, и закончил её в Чесапикском заливе, где состоялось грандиозное — по меркам Нового Света, разумеется, — морское сражение, закончившееся победой соединённых американских и русских сил над «просвещёнными мореплавателями».

Другой «мушкетёр» (так их нет-нет, да называли в Корпусе'), барон Карл Греве получил назначение на один из тех стремительных клиперов, что развернули крейсерскую войну в океанах. «Крейсер», на котором он служил, ловил жирных британских торгашей у побережий Африки и Индии, освобождал индийских сипаев с островной каторги, куда упекли их британцы, принял вместе со своим кораблём неравный бой с британской крейсерской эскадрой у берегов Занзибара — и едва не погиб, лишившись одной руки. В качестве компенсации за это увечье и прерванную на самом взлёте карьеру (ну какой из него моряк — с культёй вместо кисти!) барон Греве («Гревочка», как называли его друзья) приобрёл молодую жену, бельгийскую аристократку, владелицу судоходной компании, фамильного замка, даму, обладательницу массы достоинств, далеко не последние из которых — броская красота и вулканический, редкий для уроженок Валлони темперамента. Эта любовная история сама по себе вполне может послужить сюжетом для авантюрного романа — достаточно сказать, что познакомились будущие супруги на борту судна, на которой мадам Камилла, потерявшая недавно супруга, крупного бельгийского дельца, путешествовала с целью привести в порядок нервы после пережитой личной драмы. К сожалению — а может, наоборот, к счастью, — скоростной пароход, который очаровательная вдовушка использовала вместо яхты, имел на борту незаконный с точки зрения русских моряков груз, а потому был захвачен и конфискован, причём временно исполнять должность капитана на него послали именно Карлушу Греве, быстро попавшего в сети своей пленницы…