Флот решает всё (СИ)

О том, что если всё пойдёт так, как запланировано в их департаменте, никаких пересадок ашиновцам не понадобится, и заботу о пароходе, припасах и многом другом возьмут на себя совсем другие люди, Остелецкий, разумеется умолчал. Первое впечатление — первым впечатлением, но ему ещё многое предстояло выяснить, прежде чем планы Юлдашева (весьма, надо сказать, амбициозные) начнут воплощаться в жизнь, превращаясь в зафрахтованные суда, полученные с воинских складов винтовки и шинели, мешки с крупой, ящики с консервами, бочки с солониной и прочие вещи, жизненно необходимые в подобном мероприятии.

Беседа с Ашиновым не заняла много времени — говорить о делах по-настоящему серьёзных здесь, посреди шумной толпы, да ещё и стоя на ногах, Остелецкий не хотел. А потому, договорившись с «вольным атаманом» о встрече в более приватной обстановке, он отошёл к ожидающим его студентам. С ними ему повезло — в «Чебышах» он застал не только Аристарха, но ещё и этих трёх молодых людей, как раз собиравшихся на лекцию в Политехнический. Таким образом, зверь, можно сказать, сам вышел на охотника: пробежав глазами письмо двоюродного брата, Аристарх и тут же, не теряя времени, представил питерского гостя своим товарищам. Наскоро обсудив с ними предстоящее мероприятие (Остелецкий, желая присмотреться к возможным спутникам, не торопился раскрывать свои на них планы) они совсем собрались уходить, когда в дверь постучали, и на пороге комнаты возник встрёпанный гимназист. Он испуганно уставился на Венечкин мундир и, совсем было, пустился наутёк, но тут хозяин комнаты схватил его за рукав и, извинившись перед гостями, вывел в коридор. В течение минут пяти оттуда доносился невнятный бубнёж — то громче, то тише, то вовсе с паническими нотками, после чего, Аристарх вернулся, таща за собой, словно на буксире, давешнего гимназиста, слегка, ещё более взъерошенного, потного, но, похоже, оставившего мысль о немедленном бегстве. Представив его Остелецкому как Матвея Анисимова, он попросил взять того под покровительство: «малый и сам рассчитывал присоединиться к абиссинским поселенцам, а в „Чебыши“ пришёл за советом: как бы устроить это половчее, поскольку из дома он сбежал, нужных бумаг не имеет, а без них записываться в переселенцы общим порядком — нечего и думать. Так может, штабс-капитан в качестве ответной любезности сумеет как-то помочь»?

Остелецкий нутром чуял, что в этой истории не всё ладно — но такой несчастной, такой напуганной была физиономия гимназиста, что он неопределённо пожал плечами и предложил «беглецу» следовать за ним — «поглядим, что можно сделать». И был вознаграждён вспышкой надежды на полудетском лице, от которой в комнате на миг стало как будто светлее, а Венечка понял, что просто не сможет теперь отделаться от нового кандидата в попутчики под каким-нибудь благовидным предлогом. Как говорят в Малороссии: «не мала жинка клопоту, та купила порося». Так вот, это прямо-таки про него, про штабс-капитана по Адмиралтейству Вениамина Остелецкого — с его неумеренным романтизмом в душе и верой в человека, так и не изжитых на службе в далеко не самом романтическом и человеколюбивом департаменте Российской Империи.