Читаем Флот двух океанов полностью

Спустя полчаса 2 ночных разведчика «Индепенденса» заметили корабли Одзавы, уходящие на север со скорость 22 узла. Они находились рядом с каналом Баси, северным входом в пролив Лусон. Простой подсчет показывал, что даже развей корабли ДюБоуза скорость 30 узлов, они не догонят японцев до рассвета. А там Одзава уже окажется под защитой базовой авиации с Формозы. Поэтому американцы повернули назад. Чумазые шайки «Оёдо», «Исэ», «Хьюги» и 5 эсминцев потрудились на славу, чтобы спастись. Японцы проскочили мимо 2 волчьих стай подводных лодок Тихоокеанского флота, чьи торпеды не нашли целей. Только «Джеллао» сумела потопить поврежденный бомбами легкий крейсер «Тама». 27 октября Одзава прибыл в порт на островах Рюкю.

Адмирал Одзава выполнил свою задачу, отвлек Хэлси и спас Куриту и свое собственное соединение от уничтожения. Зенитный огонь его кораблей, особенно «Исэ» и «Хьюги», вероятно был самым смертоносным за всю войну на Тихом океане. Тем не менее, битва стала «горьким уроком», как заметил японский адмирал. Для Одзавы, сторонника авианосцев, дважды потерпеть поражение в течение 5 месяцев и быть вынужденным использовать любимые авианосцы в качестве приманки, это было особенно горько. Он принял это требование без возражений. И его бывшие противника и теперешние союзники считают Одзаву самым способным японским адмиралом после Ямамото. Ирония судьбы заключалась в том, что обреченное на гибель Северное Соединение действовало тактически превосходно, тогда как командиры 2 других, которые должны были добиться каких-то результатов, полностью все провалили.

Битва в заливе Лейте не закончила войну, но предрешила ее исход. И она должна навсегда остаться в памяти нашей нации. Ночной бой в проливе Суригао является вдохновляющим примером превосходного расчета, взаимодействия и почти безошибочного исполнения. А бой у острова Самар вообще не имеет аналогов. Драматическая неожиданность, быстрый разум и твердая решимость Клифтона Спрэга; малые корабли сопровождения, которые сквозь дым и шквалы выходили в атаку на линкоры и тяжелые крейсера, презирая опасности; морские летчики, выполнявшие ложные заходы на цель, чтобы отвлечь огонь на себя; дерзкий юмор и непоколебимая отвага синих курток, поставленных в «самые отчаянные обстоятельства» сделали сражение «Таффи» с Центральным Соединением Куриты памятным навсегда и навсегда прославленным.

<p>8. Лейте захвачен, 26 октября — 25 декабря 1944</p>

Только одна маленькая часть Объединенного Флота, участвовавшая в этой колоссальной битве, выполнила свою задачу. Это было Транспортное Подразделение адмирала Сакондзю. 23 октября оно потеряло тяжелый крейсер «Аоба», торпедированный американской подводной лодкой «Брим» рядом с Манильской бухтой. Крейсер был поврежден, но не затонул. 26 октября Сакондзю потерял легкий крейсер и эсминец от атак самолетов Тома Спрэга. Однако в день битвы он доставил 2000 солдат на эсминцах-транспортах в Кагаян, Минданао, а на следующий день высадил их в Ормоке, на противоположной стороне Лейте. Это было началом серии стремительных рейсов с подкреплениями, напоминавших Токийский экспресс на Гуадалканале. Японцы совершали их каждый день без помех, пока 30 октября В-24 с Моротаи не потопили транспорт, разгружающийся в бухте Ормок. 11 ноября 2 больших конвоя из Манилы сильно пострадали от самолетов быстроходных авианосцев, которые утопили 6 эсминцев. При этом погибло около 10000 солдат.

Прошло 2 недели, прежде чем японцы смогли отправить новые подкрепления. Однако в любом случае, они высадили около 45000 солдат на западном побережье Лейте и доставили туда 10000 тонн грузов. Это было вдвое больше, чем они имели на этом острове 20 октября. Американцы высадили 101635 солдат, что было больше, однако японцы могли привлечь примерно 365000 солдат расквартированных по всем Филиппинским островам. Ситуация самым скверным образом напоминала то, что происходило на Гуадалканале 2 года назад. Мы выиграли крупный морской бой и обезопасили свои морские коммуникации. Однако мы не имели круглосуточного господства в воздухе и потому не могли помешать переброске подкреплений Токийским экспрессом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Американский флот во Второй Мировой войне

Флот двух океанов
Флот двух океанов

Из предисловия переводчика: данная книга представляет собой одно из тех крайне редких исключений, где невольно становишься в тупик. А что, собственно, должен переводчик указывать в предисловии? Книга написана просто великолепно. Сэмюэль Элиот Морисон, с моей точки зрения, один из самых талантливых военных историков, когда либо бравших в руки перо. Насколько это возможно в пределах ограниченного объема, он великолепно осветил свою тему.Вашему вниманию предлагается обзорная работа «Two ocean war».Что же интересного можно узнать из этой книги? История превращения заурядного захудалого флота, больше всего на свете ценившего возможность провести выходные в публичных домах Пирл-Харбора, в инструмент мировой политики, изложена достаточно красочно и подробно. Вряд ли японцы, затевая войну, предвидели такой результат удара по Жемчужной Гавани. До войны состояние американского флота лучше всего характеризует русская поговорка: «Велика Федора, да дура». После войны он стал силой, переросшей свое чисто военное значение.Справочная часть данного издания оказалась настолько велика, что будет выпущена немного позднее отдельной книгой «Морские битвы крупным планом 15/3».А.Г. Больных.

Сэмюэль Элиот Морисон

Документальная литература

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука