Флот двух океанов

Днем определенно следовало ждать танковой контратаки, но как ее встречать? LST-313, несущий почти все противотанковые орудия соединения «Дайм», был на закате D-дня уничтожен «Мессером». Другие LST с танками на борту не могли подобраться в берегу через бар. Таким образом, главная тяжесть поддержки 1 пехотной дивизии при отражении удара германских танков 11 июля упала на флот. В течение 10 часов 2 крейсера и 8 эсминцев непрерывно обстреливали вражеские танки и пехоту, и когда они наступали, и когда они отходили. Корабли уничтожили половину танков и деморализовали пехоту. На следующий день огонь кораблей сопровождал наступление своих войск на 8 миль в глубину острова. По мнению генерала Эйзенхауэра эта стрельба «имела такую ужасающую эффективность, что полностью рассеяла сомнения в пригодности морских орудий для обстрела берега».

Зато парашютисты заслужили уважение моряков, благодаря великолепной работе полковой боевой команды полковника Джеймса М. Гэвина из состава 82 дивизии. Это была первая попытка ночной выброски десанта, поэтому не удивительно, что 3400 парашютистов рассеялись на протяжении 60 миль. Но часть одного батальона, сброшенная позади Гелы, сдержала германскую танковую колонну в D-день, нанесла удар по отступающим танкам 11 июля и в большой степени способствовала путанице между немцами и итальянцами. Потом мы увидим, что при вторжении в Нормандию парашютно-десантные войска сыграли большую роль.

Десантные суда соединения «Цент» адмирала Кирка, нацеленного на рыбацкую деревню Шольитти, испытали серьезные трудности из-за сильного прибоя и прибрежных скал. Вот простейший пример. Катер с транспорта «Томас Джефферсон» под командой мичмана Г.П. Лимбериса пытался найти место высадки в сгущающейся темноте, но налетел на камень. Солдаты, вполне понятно, отказались высаживаться через сильный прибой на каменистый берег. Мичман вспоминает, что «после некоторого убеждения все люди с моего катера перебрались на берег. А я сам вместе с командой спас 2 пулемета 7,62 мм и даже несколько магазинов». Четверо итальянцев, находившихся поблизости в пулеметном гнезде, были так поражены этим подвигом, что немедленно сдались. Но тут Лимберис и его матросы услышали крики в море. 2 катера второй волны точно так же сбились с курса и столкнулись, когда их рулевые, заметив камни, попытались их обойти. Катера залило. Прибывшие первыми спустились по скользким камням и сумели вытащить из воды 4 солдат, однако 38 человек утонули. Третья волна катеров с трудом избежала опасности и высадила солдат на скалистом мысу, хотя потеряла 5 катеров из 7. Сочетание сильного прибоя, отсутствия береговых ориентиров, неопытности экипажей сделало потери десантных судов на участке «Цент» почти такими же большими, как при проведении операции «Торч» в Марокко.

Самым печальным событием в американском секторе стали сбитые транспортные самолеты, буксирующие планеры с десантниками. Утром 11 июля генерал Pиджуэй решил высадить крупный десант в Фарелло. Он не знал, что этот пункт уже захвачен американскими войсками. Его английский коллега проводил такую же операцию в своем секторе. Времени, чтобы проинформировать войска на берегу и корабли о подготовке десанта просто не осталось. Маршрут самолетов и планеров проходил вдоль линии фронта и над кораблями. Зенитчики же просто немного ошалели после 2 дней непрерывных воздушных атак. С 21.50 по 23.00 немцы провели сильный воздушный налет, 24-й за этот безумный день. Авиация Оси совершила 381 самолето-вылет против кораблей возле береговых плацдармов, и в самый разгар налета появились транспортные самолеты. Никакие опознавательные сигналы в наполненном сверкающими трассами небе видны не были. Зенитчики на берегу и на кораблях стреляли и по своим, и по чужим, даже не пытаясь разбираться. В результате 23 самолета из 144 вылетевших из Туниса не вернулись, а 37 были тяжело повреждены. Погибли почти 100 офицеров и солдат. Генерал Эйзенхауэр создал специальную комиссию, чтобы расследовать это происшествие, а также события в британском секторе, где дела обернулись точно так же. В результате был сделан вывод, что к трагедии привела нехватка времени, не позволившая проинформировать корабли и войска, перелет над ними в разгар воздушного налета противника, и слишком малая высота, которая сделала опознание системы «свой-чужой» неоперативным."Свой-чужой» было специальным радиоустройством, посылавшим кодированный сигнал, по которому отличали свои самолеты от вражеских. Больше такие ошибки не повторялись.

В оправдание летчиков мы должны сказать, что их главные усилия были направлены на вражеские аэродромы и коммуникации. Действия нашей авиации были так успешны, что атаки против десантных сил имели минимальный успех, а после 13 июля вражеские самолеты вообще не появлялись в американском секторе. Британский сектор был расположен ближе к материковой Италии, поэтому он продолжал подвергаться ночным налетам. Однако, когда американские войска добрались до Палермо, Люфтваффе снова обратили на них внимание.