Флорис. «Красавица из Луизианы»

— Держите, Эрнодан! Вы можете передать это письмо тому, кто прислал мне записку. Но, может быть, вы захотите сначала поужинать с нами? — сказала девушка, запечатав письмо голубоватым воском.

— Благодарю вас, мадемуазель, за приглашение, но… я не голоден. А потом у меня приказ — нестись во весь опор в Версаль, как только ответ будет вручен. Его ждут с величайшим нетерпением, мадемуазель! — ответил ледяным тоном Эрнодан, засовывая послание во внутренний карман камзола.

— О! Какой вы сегодня злюка, Эрнодан! Почему?.. Я так рада вас видеть! Ну, скажите же на милость, что я должна сделать, чтобы вы вновь улыбнулись мне?

Эрнодан на ходу склонился и поймал ручку Батистины. Она улыбнулась воистину ангельской улыбкой и позволила ему прижать свою ручку к учащенно бьющемуся сердцу. Она подняла на юношу свои невероятные глаза. Ослепленный их блеском рейтар на секунду зажмурился. Почти не сознавая, что делает, он обнял Батистину за талию и привлек к себе.

— Батистина… моя душенька… как вы прелестны… О, какая тонкая талия! Да, я зол, чертовски зол! Я задыхаюсь от ревности! Горький ком застрял у меня в горле! Мысль о том, что вы будете принадлежать другому, невыносима! Вы это понимаете? А ваш жених? Я желал бы задушить его!.. Как только подумаю, что завтра он будет иметь все права на вас… О! Я теряю всякий контроль над собой! А все из-за вас! Из-за вас, Батистина, я готов забыть обо всем на свете! О всех приказах и поручениях!

Эрнодан крепко держал Батистину за плечо и почти тряс ее при каждом слове.

«Господи, о чем это он там говорит? — спрашивала себя Батистина. — Правда? Жеодар завтра будет иметь все права? Какие права? Что все это значит? И он ревнует! Но к кому? Какой, право! Как все это интересно… Но, быть может, мне не следует так долго оставаться в его объятиях? А что бы было, если бы сейчас в комнату вошел Жеодар? А если бы это был Людовик?»

Неожиданно губы Эрнодана нежно коснулись виска Батистины. Он покусывал пряди волос, золотистых и мягких, словно шелк. Юноша страстно прижал ее к своей груди. Батистина замурлыкала от удовольствия, хотя угрызения совести не оставляли ее. Ей было приятно в объятиях Эрнодана, но все же она немного смущенно думала о Жеодаре и о Людовике… Эрнодан покрывал ее щеки поцелуями, спускаясь все ниже… Она вздрогнула и решила отложить до лучших времен анализ своих мыслей и чувств. Пока что ей было очень хорошо. Батистина вся подалась навстречу юноше. Приятная теплота разливалась по всему телу, охватывала бедра…

— Моя душенька, вы похитили мою душу, — продолжал Эрнодан, становясь все более смелым и откровенным. Мне никогда не забыть, как вы спали у меня на плече…

Вдруг раздался вопль неподдельного ужаса, и на пороге комнаты появилась разъяренная Элиза.

— Пресвятая Дева Мария! Что я слышу? Что я вижу? — восклицала добрая старая няня, не помнившая себя от страха и возмущения. Ноги отказывались ей служить, и она грузно опустилась на стул.

— О, дорогая! Не расстраивайся! Давайте все вместе поужинаем, а потом господин де Гастаньяк отправится в Версаль! — говорила Батистина, невинно улыбаясь и покрывая няньку поцелуями. Старушка не могла устоять перед лаской Батистины, и плутовка этим пользовалась, когда хотела смягчить или разжалобить ее сердце.

— Хорошо, хорошо! Идем, голубка, но больше я тебя не оставлю одну ни на секунду! — заявила Элиза твердо, бросив на Эрнодана взгляд, исполненный такой ненависти, что юноша едва не умер на месте.

Батистина расхохоталась, протянула Эрнодану руку и повела его на кухню, где уже набивал себе брюхо Лафортюн.

— Хоть бы продержаться… продержаться до завтра! — вздохнула старая няня, глядя вслед молодым людям, спускавшимся по лестнице. — А там уж… как Богу будет угодно!

9

— Да здравствует новобрачная!

— Ура! Ура! Многие лета счастливой жизни нашей барышне!

— Ах, до чего же она красива!

— Как хороша!

— Да здравствует жених!

— Желаем счастья, господин граф!

Батистина весело отвечала на приветствия крестьян, стоявших по обе стороны дороги, по которой медленно ехала карета.

«О, я хотела бы каждый день выходить замуж! Как чудесно!» — подумала Батистина, очарованная тем, что ее свадьба привлекла внимание всей округи.

Ради такого случая крестьянки принарядились, вытащив из сундуков праздничные кофты, косынки и разноцветные полосатые юбки. На головах у всех белели свеженакрахмаленные чепчики, а на плечах развевались пестрые шали. Мужчины, столь же возбужденные, как и их жены, сбросили свои деревянные сабо[8] и каждодневную рабочую одежду, напялив новые кафтаны и чистые полотняные рубашки, приберегаемые для воскресных походов к мессе.

Батистина твердо решила присоединиться к крестьянам после торжественного обеда в замке дю Роше и сплясать с ними ригадон под звуки расстроенных скрипок и волынок. Для веселья была оборудована большая рига. В ней были накрыты огромные столы для всех желающих принять участие в празднестве. Господин Жеодар не поскупился, и столы просто ломились от яств и бочонков с вином. Господа вместе с высокопоставленными гостями должны были отобедать в замке.