Флорис. «Красавица из Луизианы»

Батистина задыхалась в тесном корсете, стянутом так, что хотелось кричать. Ее крутили, вертели, жали, мяли, дергали во все стороны. Ее тянули за волосы и хватали за руки и за ноги. Госпожа Кентен безжалостно втыкала в тело булавки. Господин Легро влез на лесенку и примерял на голову оглушенной и одуревшей девушки невообразимые парики и шиньоны. И весь этот рой гудел от восхищения перед красотой Батистины. В вихре тканей, кружев, лент, воланов, рюшей, бантов, косынок, шарфов, перчаток и чулок девушка чувствовала себя потерянной и одинокой. Единственным утешением служили нежнейшие послания, прибывавшие каждый час из замка дю Роше. Их доставлял вконец измученный, задыхающийся от бешеной скачки форейтор, проклинавший на чем свет стоит пылкую страсть своего хозяина. Это были любовные записки и целые поэмы, которые Батистина читала, стоя с высоко поднятыми руками при примерке очередного платья или низко склонив голову под тяжестью плода фантазии господина Легро.

В конце концов после полудня примчался и сам Жеодар, едва не загнав лошадь. Глаза у счастливого жениха были на затылке, от возбуждения он почти не мог говорить.

— Батистина… мадам… де Виль… где… где моя неве… — гремел Жеодар Кастильон дю Роше.

— У себя наверху, господин Жеодар, она примеряет туалеты, — закричала Элиза, которую вся эта суматоха тоже вывела из себя. — Но что случилось с нашим дорогим господином Жеодаром? — изумилась она, увидев, как довольно полный и далеко не юный жених поднимается по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек.

— О, Батистина! Батистина! — орал Жеодар, совершенно позабыв обо всех приличиях.

Он почти вышиб дверь комнаты, где находилась Батистина, повалил лесенку вместе с господином Легро и сбил с ног двух швей, державших в руках коробки с булавками, иголками и нитками. Госпожа Кентен осуждающе посмотрела на полубезумного господина Жеодара. Быть может, жених и был богат, как Крез, но какие дурные манеры! Какая невоспитанность! Какое неумение вести себя!

— Ах, мой друг, что случилось? — спросила Батистина, стыдливо прикрывая руками грудь, — она готовилась примерить роскошное платье с очень смелым декольте.

— Ах, простите… простите меня! — покраснел господин Жеодар.

Он повернулся спиной к невесте и через плечо протянул ей какое-то послание со сломанными печатями, украшенными королевским гербом. Батистина спокойно развернула бумагу, в то время как госпожа Кентен и господин Легро прилагали невероятные усилия, чтобы украдкой, через плечо девушки прочесть, что же там написано.

Осуществилась самая заветная мечта господина Жеодара! Это была жалованная грамота! В ней сообщалось, что всемилостивейшим соизволением короля Франции Людовика ему пожалован титул графа, передаваемый прямым потомкам по мужской линии. Новоиспеченный граф получал право на родовой герб с изображением золотых оленьих рогов на голубом фоне и девиз: «Я получаю, значит, я отдаю». На грамоте, составленной 30 марта 1745 года, стояла собственноручная подпись короля: Людовик.

— Вот видите, Жеодар! — промолвила Батистина таким спокойным и самоуверенным тоном, что в коварстве с ней, пожалуй, мог бы сейчас сравниться только сам Сатана. — Я же вам говорила, что так и будет. Разве нет?

— О, Батистина! Моя обожаемая Батистина!.. Ради всего святого! Стакан воды, умоляю!.. Я просто задыхаюсь!.. — еле ворочая языком, простонал Жеодар. Он тяжело плюхнулся на изящную козетку и стал нервно теребить тугой ворот сорочки. — Если вы закончили, госпожа Кентен, вы можете быть свободны, как и вы, господин Легро! — сказал он, чуть отдышавшись.

Батистина от удивления сморщила носик. Она даже не подозревала, что Жеодар может оказаться таким находчивым — он так решительно, но в то же время изысканно избавится от любопытных соглядатаев.

— Да, да, граф, все готово! Надеемся, мадемуазель довольна платьями. Я оставлю здесь одну из девушек, она поможет вашей невесте одеться к завтрашнему торжеству, — жеманно просюсюкала госпожа Кентен.

— Я сам лично приеду причесать и напудрить мадемуазель в самый прекрасный день ее жизни! — набивал себе цену господин Легро, пятясь задом и беспрестанно отвешивая поклоны.

Батистина дождалась, когда дверь затворилась, и громко расхохоталась. Она схватила большую пеструю шаль, стыдливо завернулась в нее и налила воды в серебряный бокал.

— Ну же, дорогой Жеодар, выпейте, вы весь в поту А вы еще смели говорить, что я — ребенок. Да это вы — малое дитя, если доводите себя до такого состояния. Но скажите же мне, наконец, вы довольны, что получили титул? Я ведь говорила, что король обещал…