Флора и фауна

В расширенных зрачках мужчины плескалось то же непонимание, что и в моих глазах. Мы оба будто почувствовали одно, прикоснулись к одному и связались с чем-то за гранью понимания.

— Держись, — процедил он сквозь зубы и подтянул меня вверх. Я зацепилась за перила и с помощью Гарика встала на балкон. Мужчина тут же толкнул меня в комнату, под охрану набежавших мальчиков-шкафов.

Я огляделась, прикинула, что противиться смысла нет, и села на широкий письменный стол, бесцеремонно отодвинув какие-то папки.

— И что дальше? — спросила Гарика, который тяжело дыша, рассматривал меня как осьминог устрицу.

— Убил бы! — прошипел.

— Что мешает?

— Это ты без меня проделаешь. Сама.

— Не люблю харакири, оно для мазахистов в самый раз, а я девушка нормальной ориентации, ласку люблю без применения подручных средств.

— Хочешь ласки — не изображай Никиту, а то я тебя только пулей приласкать смогу.

— Ой, ой, какие мы кровожадные. Объяснять, дяденька, надо, прежде чем хватать и всякую гадость колоть, я вам не кролик подопытный. Девушка я нервная, давления не переношу. Нужно что, сказали бы, в гости по-нормальному пригласили.

— Тебя пригласишь, — прошипел недовольно.

В зале появился Лейтенант и, вскользь глянув на меня, бросил Фомину:

— Сейчас подойдет.

Я уставилась на него с желчным прищуром.

— Хорошо выглядишь, — бросила, довольная абстрактной картинкой царапин на его физиономии. Мелочь, а приятно.

— Дура ты, — тот лишь качнул головой и вышел.

Иди, иди, пасюк, встретимся!

— Объяснения-то будут или нет? — уставилась на Гарика — его личико меня меньше радовало — две бледных линии на скуле. Прононс, а не стиль, могла бы ярче разрисовать раз уж за дело взялась. Нет, эмоции всегда мешают, портят любые начинания.

— Сейчас хозяин придет и ответит на твои вопросы, — спокойно сказал мужчина, и, прислонившись плечом к балконным дверям, замер в ожидании.

Ладно, дядя, — принялась изучать свои пальцы, понимая, что ничего кроме ожидания мне не остается. Сломанный ноготь будил желание с кем-нибудь поквитаться, а ожидание усиливало зуд пройтись ногтями по всему составу местной стаи. Если только здесь появится Аббас, я так и сделаю.

Одно мне особенно не нравилось — сплоченность мальчиков и спокойствие Гарика.

Завидно — мне бы в эту стаю.

Только где она — моя?…

Запиликала рация в руке охранника. Он передал ее Гарику:

— Хозяин.

— Какого черта у вас происходит?! — услышала полный надменности мягкий баритон. Мне тут же привиделся бенгальский тигр — если б он умел говорить, уверена, имел бы именно такой голос.

— Гостья нервная.

— Так утихомирь!

— У тебя лучше получится. Ждем.

— Я только прилетел!

— Тогда мне придется снова вколоть ей снотворное. Это уже опасно, Орион. Лучше встреться с ней и поговори. Будет хоть ясно, куда ее. Не нравится мне девка.

— Хорошо. Сейчас подойду.

— Ок.

Интересно будет посмотреть на вожака стаи. Если правда тигр, возможно и сговоримся.

Я немного успокоилась и начала выстраивать карандаши на столе от скуки, делать из бумаги самолетики и отправлять их в полет по зале — места много: "летите, голуби, летите-ее".

Бройслав кинул рацию в руки охранника и уставился на него:

— Где Витислав, Ник?

— Он на гостевой половине… с подругой.

— Развлекается, — кивнул с ядовитым прищуром Энеску.

— Просил не беспокоить.

— А ты побеспокой. Пригласи их к завтраку. Сейчас разберусь с этой агенткой и подойду.

— На нее тоже прибор?…

— Обойдется, — отрезал и нажал кнопку стеклянного лифта.

Через полминуты Бройслав уже шагал по коридору третьего этажа.

Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда бумажный самолетик, дав круг по зале, пролетал мимо. Он воткнулся в грудь вошедшего мужчины и рухнул на пол, но я тут же забыла о том, потому что увидела того, кто его сбил.

Мне показалось, я сошла с ума. В голове стало тихо, а сердце в груди буквально захотело выпрыгнуть навстречу ему. Я могла поклясться, что вижу его в первый раз, и с той же уверенностью дать клятву, что знаю его века. Эти глаза с надменным прищуром, эти губы и волосы, мощную фигуру, манеру чуть склонять голову набок.

Я забыла, где нахожусь, кто я, и во все глаза смотрела на него, чувствуя головокружение и странное желание рухнуть в обморок, как девственница, зажатая кавалером на балу. Во рту стало сухо, горло перехватило, и перед глазами поплыл туман, сквозь который я видела лишь его.

Мужчина хмуро посмотрел себе под ноги на рухнувший самолетик и недобро уставился на Гарика:

— Больше занятий не нашли?

И двинулся ко мне. Поступь ленивая и уверенная, рука в кармане брюк, небрежный взмах кисти, приказывал лишним удалиться. Шаг, еще и вдруг уставился на меня, начал бледнеть, останавливаясь. Зрачки стали огромными, держу пари, как и мои. Мы смотрели друг на друга и, наверное, очень были похожи на полоумных.

Я не знаю, что происходило, а может, уже произошло, но мне до слез стало больно и сладко, глаза защипало, стало душно, и губы сами вопреки рассудку прошептали то имя из галлюцинации:

— Оррик…