Флибустьер

— Два средние, галеоны, и два поменьше, вроде бы шхуны, — доложил индеец.

Я послал на тузике гонца, чтобы оповестил капитанов эскадры, что возможен бой с испанцами. Оказалось, что напрасно. Жан де Бернанос и Шарль дю Мениль захватили два испанских галеона, которые везли какао из Маракайбо в Веракрус.

Наша эскадра легла в дрейф. Капитаны и квартирмейстеры собрались в каюте Лорена де Граффа. Она была довольно просторная. Переборки оббиты тонкой желтоватой кожей, из-за чего у меня складывалось впечатление, что нахожусь в дурдоме, в комнате для особо буйных. Впочем, тихими и умными трудно было назвать собравшихся в каюте. В походе участвует около тысячи двухсот флибустьеров, а в Веракрусе гарнизон из трех тысяч профессиональных вояк плюс местные жители, которые явно не захотят быть убитыми и ограбленными, и в крепости шестьдесят орудий большого калибра, не считая тех, что на городских стенах. Двух-трех залпов всех испанских пушек, даже учитывая не слишком меткую их стрельбу, хватит, чтобы потопить нашу эскадру. К тому же, на помощь могут прийти эскадра из Гаваны и гарнизоны из соседних городов, в том числе из Мехико, где, как говорят. около пятнадцати тысяч солдат.

— В лоб, безусловно, штурмовать глупо, — начал Лорен де Графф после того, как все выпили по кружке пальмового вина, потому что ром приберегали для боя. — Придется высадиться на берег неподалеку от города и зайти с тыла.

— Я поведу передовой отряд, — сразу предложил Мишель де Граммон, которого тоже пригласили на совещание. — Надо будет захватить легкие пушки, чтобы выбить городские ворота.

— Для вышибания ворот нужен, как минимум, трехфунтовый бронзовый фальконет, который, в зависимости от длины ствола, весит килограмм триста-четыреста. И тащить их неудобно. Разве что волочить, но это займет много времени. А наш успех во внезапности, — возразил Жан де Бернанос.

— А что ты предлагаешь? — сразу насел на него Мишель де Граммон.

— Я предлагаю подумать, — спокойно ответил бывший кавалерийский офицер.

Спокойствие Жана де Бернаноса сразу сбило пыл Мишеля де Граммона.

— В Веракрусе знают, что к ним идут эти два галеона с какао? — задал я вопрос.

— Конечно, знают, они постоянно туда-сюда ходят, — ответил Шарль дю Мениль и тут же хлопнул себя по лбу: — Верно, они ведь ждут эти два судна! — и тут же, опережая других, изложил план: — Перегрузим какао в другие суда, посадим в трюма побольше флибустьеров, подойдем вечером, когда ворота закроют, ошвартуемся к молу и утром, когда их откроют, ворвемся в город!

— Я поведу передовой отряд! — настойчиво повторил Мишель де Граммон.

— Ты поведешь отряд с одного галеона, а я со второго, — сказал Жан де Бернанос и, посмотрев на остальных капитанов, добавил: — Только вы не сильно задерживайтесь.

— Постараемся, — пообещал Лорен де Графф.

35

В двадцать первом веке в заливе Кампече ночью будет больше огней, чем в некоторых мексиканских городах. Гореть лампы и прожектора будут на нефтяных буровых платформах. Их тут будет несчитано, разве что чуть меньше, чем в Северном море. Сутками напролет они будут качать нефть и газ на благо мексиканских богачей. Кое-что будет перепадать и беднякам. В семнадцатом веке здесь темно и тихо. Ветер к ночи убился. Эскадра из семи кораблей лежит в дрейфе неподалеку от берега, с которого доносятся крики и вопли ночных птиц и зверей. Если судить по звукам, в джунглях творится что-то жуткое. На самом деле там сейчас безопаснее, чем в порту Веракруса. Два галеона не вернулись. Значит, стоят у мола, ждут утра. В трюмах восемь сотен вооруженных отморозков, большинство из которых за пару серебряных монет родную мать грохнет. Спят себе веракрусцы сладко и безмятежно и не подозревают, что через несколько часов их жизнь разделится на «до» и «после». Это у тех, кто не погибнет.

— Не спится? — спросил тихо поднявшийся на шканцы квартирмейстер Жильбер Полен. — Мне тоже не спится. Вот думаю, что пора убираться с Эспаньолы. Если возьмем хорошую добычу, уплыву отсюда.

— Ты гугенот? — спросил я.

Мы с ним никогда не обсуждали, кто какой религии придерживается.

— Да, — ответил он. — Хочу к англичанам податься.

— На Ямайку? — поинтересовался я.

— Нет, устал я от этой липкой жары. Хочу податься в Чарльстон. Мне сказали, городок есть такой на материке, недавно основали. Там не так жарко, как здесь, но и не холодно, и можно дешево землю купить. Займусь выращиванием хлопка. Говорят, он там хорошо растет и платят за него прилично, — рассказал Жильбер Полен.

— А ты умеешь выращивать хлопок? — задал я вопрос.

— Научусь, — уверенно ответил он. — Буканьером я тоже не с рождения стал.

Я знал в Соединенных Штатах несколько городов с таким названием, не считая пригородов. Скорее всего, буканьер имел в виду город-порт в Южной Каролине.

— Это тот Чарльстон, что на берегу океана, по пути в Нью-Йорк? — на всякий случай уточнил я.

— Да, на берегу океана, на север надо плыть, — ответил он. — Ты ведь мимо будешь проплывать, когда во Францию отправишься? Довезешь туда нас с Жаком? Я заплачу за обоих.