Флибустьер

Мы возвращались с монетного двора с сундуком, наполненным серебряным ломом. Я шел впереди, за мной два матроса тащили сундук, а Жак Буше замыкал шествие, плелся метрах в десяти, потому что я делал вид, что злюсь на него. Для индейца это было самым страшным наказанием. Я, как чувствовал, усилил конвой. Не понравились мне взгляды прохожих в прошлый раз. И в этот раз смотрели на сундук с блеском в глазах. До пристани оставалось метров пятьсот, когда из ворот двора трехэтажного кирпичного доходного дома, мимо которого мы проходили, выбежали пятеро. Один был вооружен копьем, двое — палашами и еще двое — обычными плотницкими топорами. Ближнего матроса срубили сразу палашом, а дальнего успели ранить копьем прежде, чем он, бросив сундук, рванул к реке. Если бы они не пожадничали, продолжили нападать, то наверняка захватили бы добычу, но двое разбойников, вооруженных топорами, сразу схватили сундук и потащили во двор, и только остальные трое бросились ко мне. Вот тут-то и прозвучал пистолетный выстрел. Жак Буше угодил копьеносцу прямо в голову, отчего верхняя ее часть разлетелась на куски. Тело с окровавленной нижней частью головы, оскалившей окровавленные, нижние зубы, сделало еще два шага, а потом рухнуло передо мной. К тому времени я уже выхватил шпагу и, поймав на замахе одного разбойника с палашом, уколол его в район печени. Клинок вошел всего сантиметров на десять, но этого хватило. Второго, нападавшего на меня, индеец зарубил ударом сзади. Пока разбойник следил за тонким вороненым клинком моей шпаги, более широкий и тяжелый клинок кутласса вошел в его тело под углом у шеи. Два разбойника, тащившие сундук, оглянулись, увидели, что их подельники мертвы и что мы сейчас догоним, бросили добычу и побежали в дальний угол двора. Там был лаз в соседний двор. Индеец погнался было за ними, но я остановил. В одиночку охранять сундук стремно.

Со всех концов улицы сбежались зеваки. Судя по тому, как они обменивались взглядами, три убитых разбойника были известные люди на этой улице. Видимо, жили здесь, может быть, в том доме, из двора которого напали. Так сказать, не утруждали себя долгими походами на работу. Все трое сравнительно хорошо одеты. Я бы принял их за успешных ремесленников или мелких чиновников. У убитого мной на левой щеке было клеймо в виде буквы «Т». С этой буквы на английском начинается слово «вор». Им метят попавшихся впервые. Во второй раз дело заканчивается виселицей, установленной на берегу Темзы — три столба, на которые положены перекладины. Каждая перекладина рассчитана на восемь персон. Итого: двадцать четыре. Именно по столько казнят каждый раз, когда набирается нужное количество. У всех троих разбойников в кармашках широких кожаных ремней были деньги, у одного аж восемь шиллингов. С двоих я снял золотые кольцо и перстень, а у третьего был серебряный браслет, судя по затейливому растительному узору, турецкий, наверное, трофейный.

В Англии, в отличие от Франции, пока нет полиции в чистом виде. Ее обязанности выполняет городская стража и добровольцы. Ни с теми, ни с другими я не хотел иметь дело. Хоть ты и не виновен, но деньги обязательно сдерут, причем немалые. Не дожидаясь прихода любых представителей власти и разбора происшествия, я нанял двух мужчин, чтобы несли сундук, и еще четверых, чтобы перенесли тело убитого матроса на судно. Мертвецы кажутся тяжелее живых, четверо несли его с трудом. Хорошо, что путь был не долог. Похороним матроса по морскому обычаю. Раненому и сбежавшему я ничего не сказал. Если бы он не струсил, то был бы вознагражден, а так по прибытию в Нант получит лишь зарплату и будет уволен. Жаку Буше, после того, как вышли в море, дал целый кувшин вина и до Саутгемптона освободил от всех работ. Теперь индеец будет служить у меня столько, сколько пожелает, а при увольнении получит целую бочку спиртного. Если к тому времени не бросит пить, в чем я сильно сомневаюсь. Сильному мужчине никакая сила не помешает быть еще сильнее.

28

Я вернулся в Нант за полторы недели до свадьбы и успел продать тендер, доплатить за строящийся бриг и купить дом. Зимы сейчас холодные. Как мне сказали, в январе Темза замерзает. Так что не буду мерзнуть, лучше посижу на суше в теплом доме рядом с молодой и красивой женой. Покупатель на тендер нашелся сразу — бывший шкипер флейта, ходившего в Вест-Индию, накопил деньжат на небольшое собственное судно. Узнав, что тендер бывал там, шкипер купил его, почти не торгуясь, и сразу приказал вытащить на берег, ободрать «шубу», наросшую с тех пор, как перед отплытием с Тортуги креновали судно и чистили корпус. Я посоветовал ему обшить подводную часть медью, как сейчас делали на строящемся бриге, но у нового владельца тендера, видать, не хватало на это денег.

— Здесь вода холодная, обрастает медленно. Может, в конце лета сделаю, — сказал шкипер.

Судно теперь его — ему и решать.