Флибустьер

Если бы на билландере не поленились и убрали на ночь паруса, что требует хорошая морская практика, мы бы долго искали его. Скорее всего, так бы и не нашли, потому что я недооценил усердие гребцов, предположив, что у цели будем, самое раннее, через полчаса. За это время мы бы прошли еще мили полторы.

Мы подошли к билландеру с двух сторон: баркас к ближнему борту, катер к дальнему. Я поднялся первым по бортовому скоб-трапу, еще не растерявшему дневное тепло. Испанский экипаж спал. Даже вахта соизволила почивать, хотя враг был рядом. Кто-то лежал прямо на главной палубе, кто-то — на полубаке или полуюте, кто-то крышках трюма. Со всех сторон доносились сопение и храп. Гулкий удар баркаса о корпус билландера разбудил кое-кого.

— Что случилось? — спросил сонный голос на испанском языке.

— Всё в порядке, спи, — ответил я на испанском.

К тому времени на борт приза поднялись почти все, кто приплыл на катере. Они тихо расходились по судну. Прошли времена, когда испанцев уничтожали только потому, что испанцы. Теперь они нужны живыми. Каждый пленник — это примерно пол-ливра в карман флибустьера, а в мой — в несколько раз больше.

В серебристом свете луны человеческие тела казались кучками тряпья. Я осторожно переступал через них, пробираясь к корме. Если кого-то все-таки задевал, человек бурчал что-нибудь невразумительное сквозь сон и продолжал дрыхнуть. Их каждую ночь так толкают коллеги, привыкли. Капитан спал на шканцах. Для него там расстелили перину. Рядом на тощих тюфячках храпели два офицера. В открытом море спится хорошо — комаров почти не бывает и не так жарко и душно. Я сел на палубу рядом с периной и толкнул капитана в теплое и мягкое плечо раз, второй, третий. Наконец-то он соизволил проснуться. Приподняв голову, тупо уставился на меня, пытаясь, наверное, понять, кошмарный сон это или еще более кошмарная явь?

— Я — капитан флибустьерского корабля, — представился ему на испанском языке. — Надеюсь, у тебя есть хорошее вино, угостишь?

— Есть, — промычал он и сел, оглядываясь по сторонам.

На главной палубе раздался испуганный вопль «Корсары!». Так в Европе называют французских пиратов. После чего послышались удары кулаками и рукоятками кутлассов и ругань на французском и испанском языках.

— Скажи своим людям, чтоб не дурили, нам ваша смерть ни к чему, — посоветовал я испанскому капитану.

Он уже окончательно проснулся и понял, что кошмары бывают наяву.

— Мы сдаемся! Прекратить сопротивление! — крикнул испанский капитан.

Суматоха на главной палубе мигом прекратилась.

— Скажи слуге, чтобы принес нам вина, — попросил я.

— Пако (сокращенно от Франциско)! — позвал капитан.

— Уже несу, синьор! — послушался голос с главной палубы, и хлопнула дверь каюты.

— Что и откуда везли? — поинтересовался я.

— Сандаловое дерево, табак, хинин и смилакс из Пуэрто-Кабаньяс в Гавану, — доложил испанский капитан.

Смилакс — это растение, отвар корней которого лечит от ревматизма, подагры, сифилиса… Самое необходимое сейчас лекарство в Европе. Сифилис там шагает по постелям семимильными шагами, а смилакс, как говорят, останавливает его очень быстро. Соответственно, и цена на это лекарство зашкаливает. Хинин тоже пользуется спросом, но только в этих краях. В Европе малярия встречается редко. Сандаловое дерево и табак здесь товары, так сказать, рядовые, много за них не дадут, но все равно куш неплохой. Осталось только довести билландер до Тортуги.

— А как этот «голландец» оказался у вас? — спросил я, чтобы удовлетворить любопытство.

— Судно было пиратским, его захватил капитан Лоренс де Графф, когда служил на нашего императора. Его продали с аукциона, купил мой хозяин — мэр Пуэрто-Кабаньяса, — рассказал капитан.

Надо бы не забыть поблагодарить Лоренца де Граффа. Его стараниями у многих людей жизнь стала интереснее.

В целях безопасности я по пути на Тортугу старался держаться подальше от Ямайки. Есть суда-«летуны», которые не задерживаются надолго у своего владельца. Если он не успевает расстаться с судном по-хорошему, то теряет по-плохому. Подозреваю, что билландер именно из таких.

Ямайку мы проскочили благополучно, а вот в Наветренном проливе нарвались на три испанских военных корабля. Скорее всего, они вышли из своей базы в Сантьяго-де-Куба. Испанцы, опознав по парусам, что захвачено их судно, рванули наперерез, но идти остро к ветру не могли, поэтому не успели, после чего догнать нас у них скорости не хватило.

18