Флибустьер

Помню, в начале моей флотской карьеры встретил я возле Старого порта в Одессе парня, который закончил мореходку на два года раньше. Забыл его фамилию. Мы в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году вместе были на практике в Ялтинском портофлоте. У коллеги на голове была марлевая повязка, закрывающая почти весь лоб. Под глазами серо-синие полукружья.

— Асфальт на дыбы встал? — пошутил я.

Так мы называли падения по пьяне.

— Хуже, — криво улыбнувшись, произнес он. — Грузились трубами в Йокогаме. Я на палубе работал (в Черноморском пароходстве выпускники со средним специальным образованием, за редчайшим исключением, первые год-два работали матросами) и меня трубой долбануло. Очнулся в японском госпитале. Японцы предлагали поставить пластину титановую, но наша гнида из посольства уговорила отказаться, чтоб валюту не платить, мол, в Союзе лучше сделаем. Я сдуру поверил ему, и уже год хожу так, — он надавил на повязку в одном месте, и она вмялась довольно глубоко, я еще подумал, что до мозгов. — Операцию не делают. Говорят, в нашей больнице никто не умеет, а в другие не направляют. Я кому только не жаловался, ничего не помогает. Перевели меня работать в навигационную камеру. Жди, сказали. Уже почти год жду…

Дождался ли он и долго ли прожил, не знаю, больше не встречал его и от общих знакомых ничего не слышал. Вот такой вот был социализм с человеческим лицом, где всё для людей, включая валюту.

Капитана уложили на койку в его каюте. Мишель де Граммон был без сознания. Ранения в голову опасны тем, что умнее точно не станешь, а вот «овощем» — вполне. И будешь жить счастливо и, если будет надлежащий присмотр, долго. Как я убедился за годы скитаний по эпохам, странам и морям, наличие головы многим сильно сокращает жизнь. Вот у медуз нет ни мозгов, ни, как следствие, головы, а пережили динозавров и, скорее всего, людей переживут.

С наступлением темноты испанцы приостановили преследование. Сдерживавшие их отряды флибустьеров отступили к побережью и начали грузиться на корабли. В темноте, при свете факелов и фонарей. Ругались мало. Поход явно не удался, хотя кое-какую добычу все-таки взяли.

С восходом солнца снялись с якорей и пошли на север. Нас провожал взглядами отряд облаченных в шлемы-морионы и кирасы, испанских кавалеристов, которые выехали на берег моря. Они убедились, что мы не собираемся возвращаться, и поскакали в город. Их поход можно считать удачным, хотя вряд ли взяли хоть какую-нибудь ценную добычу.

Мы свою делили на острове Орчила. Это небольшой кусок суши с невысокими скалистыми холмами. В будущем он будет принадлежать Венесуэле. На острове разместят военно-морскую базу и аэродром. На этой база в две тысячи втором году будут держать свергнутого на время президента Уго Чавеса — болтливого популиста, которому чужой опыт был нипочем, поэтому решил попрыгать на граблях — построить социализм. Я как раз проходил на своем костере неподалеку от острова, и венесуэльские вояки приказали изменить курс, пройти на большем расстоянии от Орчилы. Почему они так потребовали, я узнал по приходу в колумбийский порт Барранкилья, когда путч уже был подавлен. Сейчас остров не заселен. На нем несколько пустых хижин, построенных, как догадываюсь, рыбаками, или охотниками за морским зверем, или ловцами жемчуга. Возле этих хижин и произвели раздел добычи. Каждый корабль получал заранее оговоренное количество долей, почти соразмерное количеству экипажа. С галеона на берег вывезли ценную часть добычи, включая рабов и пленников. Мешки с сахаром и какао только пересчитали в присутствии представителей других кораблей. От нашего галеона в разделе участвовали квартирмейстер, боцман и три рядовых флибустьера, самые горластые. Обычно, чем меньше добычи, тем больше крика при разделе. Я самоустранился, хотя, как исполняющий обязанности капитана, должен был принимать участие. К вечеру закончили и развезли свои доли по кораблям.

Я сразу приказал поднимать якорь и ставить паруса, чтобы воспользоваться попутным ветром, задувшим после обеда. Теперь каждый сам за себя. Остальные корабли решили сняться утром. Видимо, их штурмана не доверяют картам и правильно делают. Карты пока не ахти, хотя широту научились измерять более-менее правильно. В отличие от них, я этот район знаю хорошо и без карт.

14