Флетч и Мокси

– Вы выволокли его из ресторана и едва не задушили на тротуаре.

– Да, – вздохнул Коллер. – Эту сцену я вспоминаю с удовольствием.

– Роскошная, видать, была женщина.

– Хотелось бы мне познакомиться с женщиной, ради которой я смог бы задушить человека, – Коллер закурил. – Если не ошибаюсь, вы хотели бы знать, почему я душил Стива Питермана?

– Из чистого любопытства, – подтвердил Флетч. – Вас возмутил телефонный счет за разговоры, которые он вел с вашего аппарата?

Коллер отпил виски.

– Хоть маленькая, да радость. Три года тому назад я его едва не задушил. И это полностью снимает с меня подозрения в убийстве.

Флетч ждал продолжения. В темноте светился лишь кончик сигареты Коллера.

– Я поймал его на подлоге. Мне это, мягко говоря, не понравилось. Я просто рассвирепел. Питерман был не первым, отрабатывающим эту схему. Да и в дальнейшем у него найдутся последователи. Но в данном случае дело касалось и меня. Он собирал деньги на съемки фильма, который никто и не собирался снимать. Каким-то образом у него в руках оказались несколько страниц текста, называемых киносценарием. История о латиноамериканском правителе, его дочери, священнике и революционере. Короче, дерьмо. Любой, кто хоть что-то понимал в кинобизнесе, сразу бы увидел, что никакой это не сценарий, а набор ничем не связанных диалогов с многочисленными «Здравствуйте» и «До свидания». Но он подсовывал эту пакость людям, не имеющим к кино ни малейшего отношения. Вы понимаете, докторам и сапожникам, вдовам и сиротам, которые мечтали о том, чтобы заработать кучу денег на кассовом фильме и искупаться в лучах славы, ожидающей тех, кто финансировал его съемку. Их обещали пригласить на премьеру в Нью-Йорке. А также на церемонию вручения «Оскаров», которыми должны были засыпать создателей фильма. А деньги он обещал отдать из авансов, полученных от прокатчиков.

– Но не предупреждал, что ничего не отдаст, если таковых не окажется?

– Естественно, нет. Еще он говорил, что снимать фильм будут в Сальвадоре. Даже показывал договоренность с посольством. Естественно, ничего он снимать и не собирался. Мы слышали о таком способе обогащения?

– Нет.

– Полагаю, он собрал полмиллиона долларов, которые осели в его карманах, – Коллер затушил сигарету. – Я возненавидел его по двум причинам. Во-первых, это история бросала тень на весь кинобизнес. В следующий раз собирать деньги может честный человек. А из-за таких вот мошенников и ему никто не поверит. А во-вторых, он прикрывался моим именем. Говорил этим людях, что режиссером фильма будет Сай Коллер. Он, мол, ведет переговоры, которые близки к успешному завершению.

– Врал?

– Я никогда не встречался с этим сукиным сыном. Мне рассказал об этом Сонни Филдз, – Коллер зажег новую сигарету. – И однажды вечером, выпив больше, чем следовало, я случайно столкнулся с Питерманом в одном из лос-анджелесских баров, схватил за воротник пальто, выволок на улицу и врезал в челюсть. Он упал. Я уселся на него и начал душить. Мне это понравилось. Шея у него была мягкая. Совсем без мускулов. Наверное, я бы его убил, если б мне не помешали.

– Почему Питерман не подал на вас в суд?

– Почему я не засадил его в тюрьму за подлог?

– Не знаю.

– Мы пришли к взаимоприемлемому соглашению. Питерман сказал, что деньги эти нужны ему для того, чтобы в будущем снять действительно стоящий фильм. Мои перспективы к тому времени выглядели отнюдь не радужными. Требовалось позаботиться о будущем... А потому...

– Что, потому?

– Я согласился стать режиссером того стоящего фильма. А полиции мы сказали, что подрались из-за женщины.

– Вы его шантажировали.

– Мы шантажировали друг друга. В кинобизнесе это обычное дело.

– А что случилось с собранными долларами?

– Они осели в карманах Питермана. Чтобы потом обратиться в его ботинки и меха его жены.

– Когда же на горизонте всплыл фильм «Безумие летней ночи», с Мокси Муни, делами которой ведал теперь Питерман, и Джерри Литтлфордом в главных ролях...

– А Толкотт Кросс нанял Джеффри Маккензи, я позвонил Стиву Питерману.

– Вы видели сценарий?

– Нет. Но предполагал, что он не так уж и хорош.

– Почему вы хотели стать режиссером заведомо плохого фильма?

– Ну... За три года я опустился так низко, что хватался уже и за соломинку. Вы меня понимаете?

– Каким образом еще одна неудача могла помочь вашей карьере?

– Доказала бы, что меня все еще нанимают. И к тому же, за работу я получил бы столь необходимые мне деньги. Вам известно, для чего они нужны?

– В самых общих чертах.

– Подведем итог. Пока Питерман был продюсером, Коллер оставался режиссером. Питерман мертв – Коллер мертв. Отсюда вывод: ваш покорный слуга – единственный, кто не мог убить Стивена Питермана. Возможно, эта история не делает мне чести, но лучшего алиби, пожалуй, не найти.

– Флетч? – раздался голос Мокси с балкона Голубого дома. – Ты здесь?

– Да, – он подошел поближе.

– Если ты собираешься изображать Ромео, я плюну тебе на голову, – предупредила Мокси.

– Жаль, что тебя не слышат твои поклонники, – отпарировал Флетч.

– Найди, пожалуйста, Фредди. Напрасно я нагрубила ему.

– Это точно.