Флакон смерти №5

Антон, явно озадаченный ее сильной реакцией на этот пустяк, засуетился, собрался купить ей новое мороженое, но Зоя отказалась.

Нет, ей не новое нужно было, а то, что кровавой кляксой растекалось по асфальту, привлекая к себе армаду пронырливых муравьев.

Но ни старое мороженое, ни улетевшее пылающее сердце вернуть было нельзя.

Как нельзя было вернуть маму, которая нырнула в реку и не вынырнула – во всяком случае, живой…

И отчего она так упорно думает об этом?

– Ты можешь идти? Точно можешь? Нет, давай я все-таки вызову такси? Тебе ведь далеко отсюда?

Очаровательный шаромыжник прикладывал максимум усилий, чтобы Зоя чувствовала себя комфортно, но от этого было только горше.

И дело было отнюдь не в нем, а в ней. В ее прошлом, настоящем и, вероятно даже, будущем.

Понимая, что сводит своим поведением молодого человека с ума, Зоя, взяв себя в руки (однако продолжая чувствовать в душе странную, невесть откуда взявшуюся тревогу, засевшую там тупой иглой), произнесла:

– Ну, тут недалеко вообще-то. Не знаю, ходит ли маршрутка. Сейчас ведь около полуночи?

Антон, бросив взгляд на мобильный, объявил:

– Почти половина третьего.

Запаниковав, Зоя заявила, что ей надо немедленно домой. Мобильный она на вечернику не взяла, потому что в сарафане, который она надела, карманов не было, а сумочку брать не стала, решив, что все равно самое позднее к одиннадцати будет дома.

О чем и сообщила отцу.

Да, маршрутка уже больше не ходила, свободное такси пьяная парочка увела у них прямо из-под носа, а ехать вместе с ними ужасно не хотелось, и тогда Антон снова взял Зою, которая почувствовала, что ужасно устала и нога ее все же болит, на руки.

– Я же обещал, что буду носить тебя все время на руках, так что выполняю свое обещание, – заявил он. – Ну что, прокачу с ветерком!

Он не просто донес ее до дома, но б'oльшую часть пути даже бежал или уж точно очень быстро шел, так, что в ушах Зои действительно свистел ветер. Она, кажется, даже прикорнула у него на груди, отчего-то вообразив, что это путешествие в объятиях очаровательного шаромыжника будет длиться вечно.

Но ничего не длится вечно: шарик-сердце улетает в ночное небо, мороженое тает на асфальте, становясь добычей муравьев, а мама…

Мама ныряет и не выныривает – живой.

Напуганная неприятным воспоминанием о смерти мамы, которое пришло к ней во время короткого сна, Зоя вздрогнула от ужаса и открыла глаза – они были у ее дома.

До нее донеслось тяжелое дыхание Антона, и девушка виновато произнесла:

– Извини, что тебе пришлось так надрываться. Ты устал?

Ну да, протащил ее на себе пару километров от набережной до дома – конечно, устал. Дюймовочкой она, как ни крути, не была, и очаровательный шаромыжник, невзирая на свои спортивные кондиции, явно выбился из сил. А она даже не могла пригласить его к себе, чтобы выпить чаю: в три часа ночи на кухню квартиры, где ее ожидал встревоженный отец.

В том, что отец встревожен и наверняка не спит, Зоя, никогда не позволявшая себе подобных ночных эскапад, ничуть не сомневалась. Она даже видела окно кухни на шестом этаже, оно единственное среди прочих черных квадратов светилось в этот поздний час.

– Может, зайдешь? – предложила Зоя, которую Антон осторожно поставил на ноги. – Думаю, кофе предлагать в столь поздний час не стоит, но чай или сок?

Ну да, в три часа ночи на кухне с ее сходящим с ума от волнения отцом-профессором.

Антон, поцеловав ее, произнес:

– Ну, теперь я в курсе, где ты живешь, это для первого свидания даже чересчур, не находишь?

В ответ Зоя сама поцеловала его и прошептала молодому человеку на ухо:

– А раз знаешь, то приходи завтра!

Антон усмехнулся:

– Точнее, уже сегодня, хотела ты сказать? Это не окно твоей квартиры там единственное светится? Потому что там только что кто-то во двор выглядывал. Лучше мне сейчас не подниматься с тобой. Ты ведь мне позвонишь?

Девушка кивнула, и очаровательный шаромыжник, поцеловав ее, исчез в ночи.

И только открывая кодовый замок подъезда, Зоя сообразила – она ведь даже не узнала номер его телефона!

Она обернулась, но было уже поздно – ее спутника нигде не было.

Она потеряла его, как улетевший воздушный шарик – пылающее сердце. Как упавшее мороженое.

Как лишилась мамы…

Двери лифта с неприятным скрежетом распахнулись, а Зоя все размышляла о том, что придется звонить в квартиру, потому что ключ она с собой не взяла, уверенная, что вернется не позднее одиннадцати.

Однако отец, всклокоченный, в малиновом халате, поджидал ее прямо на лестничной клетке.

Ничего не говоря, он схватил ее за руку и втащил в раскрытую дверь квартиры, которую захлопнул резко, с гулким стуком.

– Папа, извини, что задержалась, но вечеринка так долго шла, что я потеряла счет времени. Павлик проводил меня до дома, так что не волнуйся, – начала Зоя и осеклась, потому что в коридор квартиры из кухни вышел бледный, трясущийся Павлик.

Завидев Зою, он плаксиво заявил: