Флакон смерти №5

Внезапно девушка поняла – отец только что поел этой самой гниловатой дыни! Запах, исходящий от него, буквально пьянил ее, сшибал с ног, и если бы она так не лежала в кровати, то наверняка бы свалилась.

– Дочка, ну вот, ты теперь полностью пришла в себя. Ты ведь меня слышишь и видишь?

Говоря это, он профессиональными движениями проверял ее рефлексы, а Зоя все думала о том, что отец не просто откушал дыни, он буквально облил себя с головы до ног ее соком.

И дыня в самом деле была не свежая, ароматная, а явно лежалая, с гнильцой, такая, какую и есть-то точно нельзя. Но почему тогда отец решил ею перекусить? Разве он любил дыни? Вроде бы нет, был неравнодушен к клубнике и торту «Наполеон», а также в последнее время приналег на специи и черный кофе, жалуясь, что еда безвкусная, но вот дыня никогда не входила в число его любимых кушаний.

Внезапно Зоя подумала, что перед тем, как отправиться тогда с отцом и мамой на дачный пляжик, они, давясь, доедали дыню, оставшуюся после празднования дня рождения отца, – не пропадать же добру.

А потом мама нырнула в реку и не вынырнула.

Неужели из-за того, что она наелась дыни?

Хотя нет, это была не дыня, а арбуз. Ну да, гигантский, астраханский, такой сладкий, принесенный в качестве подарка одним из гостей. Когда его разрезали, брызнул сладкий сок, столь похожий на кровь.

Как походило на кровь и малиновое мороженое, упавшее на асфальт набережной во время ее прогулки с Антоном. Армада муравьев сразу же устремилась на это кровавое пятно.

Кляксу малинового мороженого.

А тогда на разрезанный арбуз сразу же слетелись осы. А они, смеясь, поглощали его, отмахиваясь от назойливых насекомых.

А потом втроем отправились на пляжик, где мама нырнула в реку и не вынырнула.

Но не из-за дыни, которая в действительности была арбузом.

А из-за лопнувшей под водой аневризмы.

Но почему тогда отец наелся дыни?

Она почувствовала, как он потрепал ее по руке после того, как измерил пульс, и что-то сказал. Смысл им сказанного девушка, в голове которой мысли еще путались, не поняла и спросила:

– Папа, а где Антон?

Отец ничего не ответил, хотя явно услышал ее вопрос. Может, она, уверенная, что говорит громко, опять шептала?

– Папа, а где Антон?

Появилась медсестра, и отец, забрав у нее пластмассовый стаканчик, поднес его к губам Зои.

– На-ка, лучше выпей. Это поможет тебе снова стать здоровой.

Послушно проглотив тягучую сладкую жидкость, походившую на приторный сироп, Зоя повторила в третий раз:

– Папа, а где Антон?

Ее практически сразу потянуло в сон, а отец, снова потрепав по руке, ответил:

– Ты отдыхай, это в твоей ситуации крайне важно.

В ее ситуации?

Она поняла, что он намеренно не хочет говорить, где Антон. Ничего, она еще узнает.

Странно, что этот вопрос отступил на второй план, потому что ее занимало одно – отчего же от отца так пахло испорченной дыней?

Когда дверь открылась в следующий раз, она уже знала, что это не отец. Потому что запах дыни, пропитавший больничную палату, никуда не делся, но с появлением отца он всегда усиливался.

Нет, это был Павлик, причем эта мысль вспыхнула в голове еще до того, как она увидела вошедшего в палату.

Павлик тоже был в зеленом балахоне и в несколько криво сидевшей на голове шапочке.

– Привет болящей! Ну, как дела, рыбка моя?

Он чмокнул ее в щеку, как будто все было в полном порядке.

Но все, как уже поняла Зоя, в порядке не было, уж точно не в полном. Хотя, если судить по Павлику, то с ним все хорошо, даже рука уже не забинтована.

– Рука прошла? – спросила Зоя, вдруг понимая, что Павлик пахнет…

Да, как же он пахнет? Это было сложно описать, и речь шла не о его одеколоне или креме для бритья.

Павлик пах Павликом. Да, это было самое простое объяснение, но в то же время самое нелепое.

Кем, если не собой, он должен был, собственно, пахнуть?

Зоя попыталась вспомнить, как пах Антон, но не смогла. И вдруг поняла, что не знает.

Да, просто не знает. Но отчего она тогда знала, что Павлик пах Павликом. А отец, как выходило, подгнившей дыней.

Наверное, потому что и отец, и Павлик уже бывали у нее в палате, когда она спала или пребывала в странном, дремотном состоянии. И даже не поняв или не запомнив, что они были в палате, она тем не менее уловила их запахи.

Выходит, что Антон ее не навещал?

– А где Антон? – произнесла девушка, и Павлик смешался. Его запах чуть изменился – вроде бы остался таким же, но в то же время… В то же время словно стал другим. И Зоя поняла: он боится. И ясно это стало не по выражению лица, которого она видеть не могла, поскольку Павлик, суетясь, повернулся к ней спиной, просматривая показания медицинских приборов, к которым она была подключена. Нет, она это ощутила.