Физрук

Она шла мне навстречу, в блестящем, канареечного цвета плащике, из-под которого виднелись ладные, обтянутые капроном, коленки. В одной руке Серафима Терентьевна несла букет цветов, а в другой — картонную коробку. Губки ее были подкрашены, а глазки подведены — из-за чего старшая пионервожатая стала выглядеть лет на пять взрослее.

— Добрый день, Саша! — приветствовала она меня.

— Привет! — откликнулся я. — Ты — к Разуваевым?

— Конечно, — ответила она, — но разве мы уже перешли на «ты»⁈

— Ну, давай перейдем? — предложил я. — Мы же не в школе…

— Хорошо, — согласилась Симочка, — но на работе будем обращаться друг к другу по-прежнему.

— Ладно! — отмахнулся я. — Только я не понял, почему ты тогда топаешь в другую сторону?

— Да все просто! Вас… Вернее — тебя увидела, вот и пошла навстречу.

— Давай тогда свою ношу!

— Возьми, только осторожно!

— Что там у тебя?

— Торт.

— Ну вот… а я не стал покупать…

— Так это — домашний. Я сама испекла… Все утро провозилась и еще полдня…

— Умница… А цветы — кому?

— Глафире Семеновне, разумеется.

— А, ну да…

Я осторожно взял у старшей пионервожатой коробку. Освободив руку, Серафима Терентьевна тут же просунула мне ее под локоть. Не знаю, кто из нас больше взволновался, я или — Шурик? С ним под ручку ходила, небось, только мама, а со мною… Разные шалавы, да и то, когда от двери ресторана до тачки уже не могли добраться без посторонней помощи. В любом случае ощущение, когда тебя под руку держит столь нежное создание, почти ребенок, ни с чем иным не сравнить. Я и не сравнивал, я — наслаждался.

— Когда войдем, — принялась наставлять меня спутница, — ты вручишь хозяйке цветы, а я — торт.

— А хозяину — бутылку! — бодро добавил я.

— Ох, уж эти мужчины, — вздохнула Симочка. — Неужели, нельзя общаться без выпивки?

— Без выпивки — только на работе.

— Я думала, что спортсмены не пьют.

Однако! С ней не забалуешь. Вот же достанется такая кому-нибудь в жены, пропадет мужик.

— Вообще-то — не пьют… — сказал я. — Особенно — в большом спорте.

— А я слышала, что вы в Олимпиаде участвовали… — снова сбилась на «вы» милая моя собеседница.

— От кого?.. — опешил я.

Неужто Сима с Груней обо мне разговаривала? Разве они знакомы?

— Точно уже и не помню… — пожала плечами старшая пионервожатая. — Все говорят…

Обо мне уже говорят?.. Хотя, чему тут удивляться? Новый человек в городе. Молодой, смазливый. Бабы липнут. К тому же — каратист… Ну по крайней мере — все так думают… Хорошо хоть, что карате, насколько я знаю, в восьмидесятом еще не было под запретом. Фильмы даже снимали — «Пираты ХХ века», «Не бойся, я с тобой». Второй фильмец послабже, конечно. А вот именно первый, помнится, дал невероятный толчок к каратемании в СССР. В драках все начали вдруг махать ногами, нунчаки стали строгать самодельные и носить их с собой под курткой… Но еще никто карате не запретил. Так что пока эта моя слава ничем не плохим грозит…

— Интересно там было? — спросила Серафима Терентьевна.

— Где?

— На Олимпиаде?

Врать не хотелось, но ссылаться на внезапную амнезию — глупо. И я пошел на хитрость.

— Да я почти ничего не видел, — сказал я. — Тренировки, соревнования, снова тренировки.

— А мы у себя в городе устроили олимпийскую эстафету, — с присущим ей энтузиазмом принялась рассказывать Симочка. — Райком комсомола поддержал. Вышли все — школьники, учащиеся техникума, комсомольцы завода… У нас были — бег на короткую и длинную дистанцию, прыжки в длину, плавание… Очень весело получилось…

— Не сомневаюсь.

— Нет, ну мы, конечно, не настоящие спортсмены, но ведь главное — не победа, а участие. Верно?

Я кивнул. Мне захотелось уже, чтобы мы поскорее пришли. К счастью — осталось только двор пересечь и на нужный этаж подняться. У порога старшая пионервожатая отняла у меня коробку с тортом и вручила цветы. Когда я позвонил в дверь, та распахнулась и сердце мое екнуло. Вот уж не ожидал. Она что — и впрямь сестра директорской супруги или они всю учительскую пригласили сегодня?

— О, гости! — не моргнув глазом, воскликнула химичка. — Заходите, коллеги!

Мы переступили порог.

— Здравствуйте, Екатерина Семеновна! — как ученица поздоровалась с нею моя спутница.

— Здравствуйте-здравствуйте… — пробормотала та, повернулась в сторону кухни и крикнула: — Глашенька, гости пришли!

— Развлеки их пока, Катенька! — откликнулась хозяйка.

— Всенепременно! — пообещала химичка, облизывая меня взглядом.

Серафима Терентьевна перехватила этот взгляд и сразу поскучнела. При этом сделала несколько странный, с моей точки зрения, ход. Она поставила на обувную тумбочку коробку, скинула туфельки и плащик, забрала торт и направилась на кухню. Оставив меня наедине со своей потенциальной соперницей.

— Для кого цветы? — томно осведомилась Екатерина Семеновна.

— Для — хозяйки.

— Ну тогда давайте их мне, в вазу поставлю, — сказала она. — У Глаши руки сейчас все-равно заняты. А у меня — свободные…