«Fireflies» (СИ)

Королева решила не вникать в тайный смысл слов ведьмы, проследовав за Нацу в аккуратно обставленную хижину, пропитанную стойким запахом рома и вина. Ведьма прошла вглубь комнаты, сделав еще один внушительный глоток из бутылки. Люси осмотрелась, подметив, что по дому то тут, то там можно было заметить закупоренные дубовые бочки, которые служили для хранения алкоголя, и это было неудивительно, учитывая, похоже, нездоровое пристрастие ведьмы к этому виду напитков. Но в разрез с этим, домик был чистым и уютным, с висевшими гобеленами, круглыми ковриками и маленькими картинами. А еще ловцами снов и неизвестными Люси талисманами.

— Чего же понадобилось королю и королеве от такой скромной пьянчужки, вроде меня? — проговорила Кана весьма твердым голосом (несмотря на пустую бутылку с вином), сев в мягкое на вид кресло.

Нацу подал Люси руку, и вместе с ней сел за маленький столик, на котором стояла магическая сфера и разные колоды карт.

— Люси волнуется, что у нас может не быть детей, — объяснил Нацу, крепче сжав руку жены.

Кана фыркнула.

— Глупости. Я тебе еще мальчишкой раскладывала карты. У вас там все по всем канонам счастливых сказок. Приторно-сладкая любовь, свадьба, трое детишек, пятеро внуков и смерть в один день.

Люси почувствовала обволакивавшее сердце тепло, и тиски сомнений и страха, которые сжимали ее грудь доселе, наконец, начали размыкаться.

— Правда? — выдохнула королева, чувствуя подступавшие к глазам слезы облегчения.

— На все сто процентов, — подтвердила ведьма. — Последний раз я раскладывала карты прямо перед вашей свадьбой, и ничего не изменилось. Будущее вообще редко меняется. По обыкновению, оно представляет прямую толстую линию, которая прочерчивает наиболее вероятные события. И хоть возможно тысячи и тысячи развития истории, в конечном итоге предсказания ведьм — это видения именно этой толстой линии. Она неизменна, хотя, возможно, где-то в параллельном мире ваши судьбы пошли по совершенно другому сценарию, и эта толстая линия имеет уже другие очертания.

Нацу широко улыбнулся, повернувшись в сторону жены.

— Вот видишь, Люси, все будет в свое время. И тебе не о чем беспокоиться.

Королева облегченно выдохнула, наконец, почувствовав свободу. Действительно, она слишком себя накручивала, придавая значения словам совершенно незнакомого человека.

— Но, если хотите, я вновь могу раскинуть карты, — проговорила ведьма, достав из-под стола новую бутылку уже из бордового стекла. — Мне не сложно, а вы лишь убедитесь, что все у вас как у нормальных принцев и принцесс. Ну, знаете, „долго и счастливо“ и „умерли в один день“.

Люси, ослабленная от долгих переживания, позволила себе вольность, и облокотилась о плечо Нацу, расслабленно улыбнувшись.

— Да, я буду рада услышать это лично.

Она почувствовала легкий поцелуй дракона в макушку и позволила себе расслабиться в теплых объятиях мужа. Все печали были позади. Оставалось только светлое будущее с любимым человеком и тремя чудесными (а она была уверена) детьми.

— Вот дерьмо, — вырвало из дымчатых фантазий королеву восклицание ведьмы. Люси резко выпрямилась, обеспокоенно посмотрев на разложенное древо магических карт. Рука Нацу вновь нашла ее руку.

— Что случилось? — пытаясь не выдать беспокойства, спросил дракон.

Кана непонимающе смотрела на разложенные карты, пытаясь взглядом, кажется, найти место, где она могла ошибиться.

— Я не знаю, что это за хрень, — тихо проговорила ведьма, подняв голову, — но ваше будущее изменилось.

— Что это значит?

Кана провела руками по картам, а Люси могла только смотреть на подвеску дракона, которая свисала с запястья ведьмы. Ей казалось, будто маленькие рубины в его глазах гипнотизировали ее, и не было ни печали, ни переживаний. Лишь пустота.

— У вас не будет детей, — вынесла свой вердикт Кана. — По крайней мере, что-то этому мешает. И из-за этого вся ваша дальнейшая судьба изменилась, — ведьма подняла голову, встретившись взглядом с Люси. — Боюсь, нас ждет куда более страшная война, чем когда-либо была с драконами.

Нацу обнял Люси своими крыльями, словно пытаясь оградить ее от всех бед.

— О чем ты?

Кана неотрывно смотрела в глаза королевы, и Люси казалось, будто ведьма упорно что-то искала и не могла найти, выворачивая всю ее душу наизнанку. Настолько пронизывающим был ее взгляд.

Несильный порыв ветра ворвался в приоткрытое окошко хижины, тревожа своим касанием ловцы снов и амулеты. По комнате разнесся перезвон, который звучал подобно предсмертному набату.

Бах. Бах. Бах.

— Я говорю о самой кровавой войне в истории королевства, — выдохнула Кана, опустив глаза к картам. — О гражданской войне с людьми и драконами, которые несут черные знамена. Кажется, ваше величество, их сейчас называют „Тартарос“.

Бах.

***