Фиолетовый мир

Виолетту Артуровну мебель и предметы обихода слушались беспрекословно. Только однажды своенравная кочерга вырастила два тонких зелёных побега, уж очень ей хотелось стать яблоней. Но ведьма их тут же обломала и поставила кочергу в угол. Лялю за непослушание тоже отправляла в угол, босыми ногами на острые угольки. «Зато тебе руки не обрывают!» – утешала девочку кочерга.

«Лучше бы обрывали!» – думала Ляля по утрам, когда усталая, с исколотыми пальцами и головой, распухшей от чужих грустных воспоминаний, возвращалась в подвал.

Волшебный лес сбрасывал обёртку парка только после захода солнца, и Ляле приходилось спать днём, а бодрствовать ночью. Только однажды ведьма выпустила её из подвала утром, чтобы показать короля, спешащего на взлётную площадку в середине парка. Там его ждал личный дракон, толстый и молчаливый. Ляля хотела позвать на помощь, но ведьма опять схватила Маркизу за горло и предупредила: «Крикнешь, сверну ей шею». Увидев короля, девочка всё равно чуть не вскрикнула от удивления. Она узнала шумного, но доброго начальника из самого первого дерева воспоминаний.

Ляля думала, что корни в два счёта приведут её к воспоминаниям короля, а заодно и Дианы. Но деревья не захотели помогать ведьме, поэтому ночами Ляля с Виолеттой Артуровной просто шли от сирени к сирени, всё дальше углубляясь в лес. Тем временем Маркиза незаметно подпиливала цепь когтями. Кошка с Лялей договорились сбежать, как только найдётся сирень Дианы. Но она всё не находилась и не находилась.

Каждую ночь Ляля смотрела на новые обиды. Только одна и та же пушистая собака неизменно была в каждом воспоминании. Она приходила, когда людям становилось нестерпимо плохо, и вела в фиолетовый мир. А однажды Ляля увидела её щенком: смешным и неуклюжим, почти круглым из-за торчащей во все стороны густой шёрстки. Мальчик лет десяти, уткнувшись в тетрадку, ожесточённо рисовал воюющих человечков в белых и чёрных шляпах. К нему подошёл… король! Снова тот самый король, только ещё не лысый, а вполне себе волосатый и даже красивый.

– Ты точно не хочешь с мамой встретиться?

– Точно, – ответил мальчик, не поднимая головы.

– Она тебе подарок привезла. Из Китая.

– Если это не огнедышащий дракон, пускай забирает его себе обратно.

– Это лучше, чем дракон, посмотри, какая хорошая девочка! – король улыбнулся и поставил на диван рядом с мальчиком щенка. – Её зовут Си-Ван-Му, в честь богини, управляющей раем бессмертных, спасающей…

– Не слишком ли для комка шерсти? – Мальчик окинул щенка презрительным взглядом. – Может, твоей бывшей жене не стоило отвлекаться на нас от своей божественной китайской жизни?

– Зачем ты так… – Король сел на диван и протянул руку, пытаясь обнять сына. Мальчик проворно отодвинулся, и рука короля, секунду растерянно повисев в воздухе, опустилась на пушистый собачий загривок. – Она твоя мама и любит тебя.

– Пускай своего нового мужа любит и нового сына!

– Ты всё делишь на чёрное и белое, а в жизни сложнее… – возразил король. – У тебя школа, мама не могла тебя забрать, нам всем тяжело…

– А ты своей новой подружке пожалуйся, она тебя и пожалеет, – усмехнулся мальчик.

Король тяжело вздохнул и ушёл из комнаты. Щенок двинулся вперёд, неловко перебирая лапами: с передними он справлялся неплохо, а вот задние то и дело разъезжались в стороны. «Богиня, значит, Си-Ван-Му», – хмыкнул мальчик, отложив тетрадку и критически разглядывая подарок. Тем временем щенок замер, раскорячился и… по дивану разлилась лужица. Мальчик схватил щенка вытянутыми руками и уставился на него, решая, куда нести. «К мусорке? В ванну? В туалет… – И вдруг разглядел что-то, заставившее его широко улыбнуться. – Ха! А никакая ты не девочка! Не ссы, Ваня, я тебя в Китай обратно не отдам».

Его улыбка показалась Ляле очень знакомой.

***

В волшебном лесу сирень цвела, не переставая. Но Ляле казалось, лето… да что там лето – вечность прошла! Она тайком рисовала палочки на полу, по одной за каждый день. А в углу, за печкой, провела чёрточку над головой, чтобы проверять, насколько выросла. Палочек было так много, что хватило бы на целый забор, а чёрточка оставалась на прежнем месте. Ляля поняла, почему её тут никто не спрашивал: «Кем ты будешь, когда вырастешь?» Она больше не росла, но от грустных историй, рассказанных деревьями, чувствовала себя даже не взрослой – старой! Как бабушка, когда ей сперва мама на Диану жаловалась, потом Диана на маму. Бабушка слушала их, пока не надоест, и говорила: «Упрямые вы ослицы! Разве можно из-за такой ерунды друг другу нервы трепать?» Они не соглашались, потому что и правда упрямые, но долго обижаться не могли – и вместо извинений Диана маме бутеры к чаю приносила, а мама ей юбку на завтра гладила. Каждый раз так было. Всё ерунда и нет такой причины, чтобы семья по-настоящему рассорилась. Не было до того раза…

Ведьма научила Лялю чистить зубы, плести косу, быстро читать, писать красивым почерком и считать до бесконечности. Однажды Ляля сама смогла пересчитать палочки на полу – их было триста шестьдесят девять. Ведьму Лялины успехи порадовали: