Фиолетовый холм (СИ)

— Сириус не хотел фотографироваться, он надулся на мать, — Регулус поморщился. — Неважно. Он сам виноват. Я не удивлюсь, узнав, что он и сейчас такой… — выплюнул Блэк, — законченный идеалист, гриффиндорец, — на какое-то мгновение Драко показалось, что Регулус хотел сказать что-то другое: с такой горечью было это произнесено. Но совсем другие мысли вдруг вспыхнули в голове.

«Что он и сейчас такой», — сказал Блэк, а это значит, что Регулус на картине не знал о смерти Сириуса.

— Чокнутые друзья стали ему дороже родного брата, — продолжал Блэк. — Чего только один Поттер стоит.

Драко вздрогнул.

— Поттер?

— Джеймс Поттер, — кивнул Регулус. — Слышал о нём что-нибудь?

Драко помотал головой, думая, стоит ли рассказать о смерти отщепенца Блэка.

— Ты знаешь моё имя. Мама рассказала тебе? — начал Драко издалека.

— Нарцисса раньше часто говорила со мной, — пожал плечами Регулус, — но сейчас почти не заходит сюда. Всё, что я знаю, так это то, что ты её сын. Её и Люциуса.

— А что-то ещё? — осторожно спросил Малфой, пододвинув ближе кресло и усевшись в него.

— Я мёртв, — сказал Блэк. Драко изумлённо моргнул. Как просто эти слова были сказаны потомком старинного гордого рода.

— Мать и отец тоже мертвы, — перечислял Регулус. — Белла безумна, Меди всё с тем же грязнокровкой Тонксом, их дочь недалеко ушла… — поймав непонимающий взгляд Драко, Регулус пояснил: — Спуталась с оборотнем, судя по крикам моей матери с первого этажа.

Блэк говорил что-то ещё, но Драко мало понимал из бессвязного, как ему казалось, рассказа. Как он уяснил, кое-что рассказывала кузену Нарцисса. Было видно, что Регулус долго молчал и истосковался по общению.

— Может, хотя бы ты скажешь, как я умер? — неожиданно попросил портрет, и Драко понятия не имел, что на это ответить. Всё, что он знал со слов матери, так это то, что её младший кузен пропал без вести много лет тому назад.

Драко покачал головой и откинул съехавшую на глаза чёлку. Рукав рубашки задрался, обнажая бледную кожу на внутренней части левого предплечья, изуродованную отметиной чёрного цвета. Регулус на картине вздрогнул и заворожённо уставился на метку.

— Сколько тебе было лет? — благоговейно осведомился он.

— Что, прости? — спросил Драко, устало запрокидывая голову на спинку кресла.

— Сколько тебе было, когда ты получил её? — недовольно повторил Регулус, кивая на руку Драко.

Малфой мгновенно опустил рукав, спрятав своё «клеймо».

— Шестнадцать, — грубо ответил он и резко поднялся. Разговор стал ему неприятен.

— Шестнадцать, — повторил Регулус. — И мне шестнадцать. Часть стены над кроватью в моей комнате увешана вырезками из газет, посвящённых Лорду. Мне кажется, он многое делает правильно! Прошло столько лет, а он ещё жив, и, наверняка, творит великие дела!

«Великие, — подумал Драко, — и ужасные. Настолько ужасные, что хочется забыть обо всём этом навсегда, как будто проклятого Лорда и вовсе на свете белом никогда не было».

Драко знал, что стоит выпить на ночь укрепляющее зелье, оставленное Снейпом, чтобы завтра, когда придёт время предстать в зале перед Тёмным Лордом, тот не смог бы пробиться через мутную и вязкую как лондонский туман стену, выстроенную с огромными усилиями благодаря урокам Снейпа и Беллы.

— У меня нет метки, — Блэк задрал рукава и показал «чистые» руки. — Тот я получил её позже. Жаль, что у меня её нет.

Драко вскинул голову и несколько секунд всматривался в лицо Блэка, а потом громко рассмеялся. Его смех был злым и безумным.

«Я задыхаюсь», — подумал Драко, но стал смеяться лишь громче. По щекам побежали непрошеные слёзы. Ему показалось, что под ногами затрещала по швам земля, и все его предки смеются сейчас вместе с ним в этой комнате, продуваемой всеми ветрами Борея.

— Жаль, — выдавил он сквозь смех и схватился за сердце, судорожно сжавшееся от боли.

— Не вижу ничего смешного, — обиженно прошипел Регулус с картины.

— И я, — откликнулся Драко, выходя из кабинета.

========== Глава третья — Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост ==========

За все эти дни от Кикимера не было ни весточки. Гарри изводил себя переживаниями. Надежда испарялась из его сердца, и Гермиона чувствовала это. Кому как не ей было понять лучшего друга?

Шёл четвёртый день их пребывания в доме номер двенадцать. Почти всё это время Гермиона проводила в старинном кабинете семейства Блэков. Она и подумать не могла, что ей будет доставлять такое удовольствие общение с картиной. После первого разговора Гермиона посчитала, что Регулус глупый и избалованный мальчишка, не более. Она ошиблась. Как же она в нём ошиблась…