Фёдор Логинов

Типичной является история семьи Семаковых из пяти человек, прибывшей на строительство жарким летом 1952 года: «Жить было негде, даже угол снять не у кого. Вечером катер перебросил их на остров Зелёный. Разжёг глава семьи костерок под большим дубом, уложил детей в раскладные кровати, а сам пошёл искать ветки для шалаша. Утром, когда проснулись, увидели неподалёку от берега двухэтажное плавучее строение. Вывеска гласила, что это Контора гидромеханизации. Подошёл мужчина, отрекомендовавшийся парторгом, и поселил семью в большую брезентовую палатку. Мошки — тьма-тьмущая. Дети прячутся в палатке, а мужики-трактористы жалуются, что дети плачут, спать не дают. Встал вопрос: где подыскать жильё? Жилья не было, и пришлось главе семьи строить его самому, тем более что брёвен, оторванных от плотов, на берегу было много, да и горбылька из-под носа конторы малость «увести» было можно. С устройством на работу проблем не возникало: Виктора Алексеевича Симакова приняли электриком, а жену его, Надежду, — кладовщицей»[316].

Мы уже упоминали о том, что 9 февраля 1954 года, вскоре после памятного заседания бюро Сталинградского областного комитета КПСС и жёсткого разговора на коллегии Министерства электростанций и электропромышленности, на котором отчитывался Логинов, состоялось совещание хозяйственного актива Сталинградгидростроя. В своём докладе на нём Фёдор Георгиевич привёл довольно выразительные цифры и факты, касающиеся жилищного строительства. Так, за первые три года проектным заданием предусматривалось построить 188,3 тысячи квадратных метров жилья постоянного типа, фактически к 1 января 1954 года было построено за три года лишь 44,2 тысячи квадратных метров (по сведениям профессионального волгоградского историка Е. М. Глуховой, и того меньше — 30,6 тысячи квадратных метров: в 1951 году — 2,8 тысячи, в 1952 году — 11,5 тысячи, в 1953 году — 16,3 тысячи квадратных метров[317]). В то же время были значительно перевыполнены объёмы строительства жилья временного типа: по проектному заданию — 34,7 тысячи квадратных метров, а фактически было построено в два с лишним раза больше — 78,2 тысячи квадратных метров[318].

Эти результаты совершенно не вяжутся с многочисленными безапелляционными заявлениями о том, что Логинов категорически отказывался от строительства временного жилья и упорно строил в городе каменные дома со всеми удобствами, как утверждает А. Рогозин, «вопреки давлению местных властей». Во-первых, в реальности (а не на словах, предназначенных для прессы и массовых аудиторий) всё выглядело несколько по-другому, а во-вторых, функции местных властей, прежде всего партийных инстанций, сводились исключительно к обеспечению выполнения решений директивных органов и плановых государственных заданий — главным образом методами партийно-политического воздействия на руководство Сталинградгидростроя. И в 1953 году, когда жилищный кризис на строительстве ГЭС достиг своего апогея и недовольство значительной части рабочих политикой руководства стройки вылилось далеко за её пределы, Сталинградский обком партии не преминул к ним прибегнуть.

Обращает на себя внимание, что большинство авторов опубликованных материалов по истории ГЭС и Волжского имеют весьма смутное представление о сути проблем, поднимавшихся на бюро обкома в декабре 1953 года. Например, ветеран строительства Н. Кухаренко, работавший на стройке бетонщиком, полагал, что Фёдор Георгиевич «был наказан по партийной линии» только потому, что «начал воплощать задуманное, строить настоящий город»[319].

Но почему-то почти никто не упоминает о том, что руководители Сталинградгидростроя подверглись резкой критике не за своё видение решения жилищной проблемы (кто бы возражал, что капитальное жильё лучше временного) и тем более не за строительство города, а за срыв программы обеспечения рабочих жильём — за существенное отставание и в сфере капитального гражданского строительства, и в сфере возведения временных жилых объектов, необходимых для сохранения трудового коллектива, на постоянное пополнение которого затрачивались огромные силы и средства.

Заметим, кстати, что во всех конфликтах Логинова с партийными комитетами и иными руководящими органами А. Рогозин (да и не он один) априори всегда занимает сторону Фёдора Георгиевича. В результате создаётся образ непогрешимого руководителя, который в интересах дела вынужден противостоять косности, некомпетентности и самолюбию партийных чиновников. В какой-то мере эта линия прослеживается и в повести А. Марфенко, подчёркивающего решимость Логинова построить город «несмотря ни на какие нападки, недальновидную критику».