Фёдор Абрамов

Эти скорбные полмесяца – Абрамов покинет Верколу лишь в начале сентября – дадут писателю ещё и дни глубокого осмысления намечавшейся повести-очерка «Вокруг да около», которую он решит посвятить памяти брата-отца и публикация которой, уже через год, вновь напомнит всем того бескомпромиссного, ершистого в своей жгучей правде о людях колхозной деревни Фёдора Абрамова, каким он сошёл к читателям со страниц апрельского номера «Нового мира» 1954 года.

Записи, черновые наброски повести-очерка и постоянные думы об ушедшем в иной мир брате и об оставшейся без кормильца его вдове Анне. Их младшим детям – Вовке с Надей, которым не исполнилось ещё и десяти лет, Фёдор Абрамов отныне станет дядькой-отцом.

Конечно, схоронив Михаила, Фёдор Абрамов хорошо понимал, что отныне забота о семье брата вновь, и теперь уже в полную меру, ляжет на его плечи. Понимал и принимал это как должное. Да и иначе поступить он бы просто не смог. В свои 40 «с хвостиком» лет, уже как следует познав жизнь во всех «оттенках», он хорошо понимал, сколь тяжко остаться в детские годы без отца. А как овдовевшей Анне, работающей в колхозе за трудодни, не получающей за свой труд ни гроша, теперь без помощи мужа поднимать детей, кормить, одевать, учить? Как одной, при помощи лишь неокрепших детских рук справляться по хозяйству – носить воду, колоть дрова, управляться со скотиной? Как пережить зиму, студёные месяцы которой на Пинеге годом кажутся?

И потекли Фёдору Абрамову после его отъезда в Ленинград простенькие, коротенькие, порой наполненные детскими горючими слезами письма, в которых, как в зеркале, отражалось всё, чем жила семья покойного брата: каждая мелочь, каждая кроха и то, что городскому жителю могло вовсе показаться в диковинку, для деревенского жителя было обыденной необходимостью.

Как правило, все эти письма начинались одинаково – «Привет из Верколы», с обязательным указанием в конце о том, кто писал и во сколько. Писали по-особому, с пинежским акцентом. Чаще всего за написание письма по поручению матери усаживалась Надя, выводя на тетрадном листе ещё нетвёрдым, но уверенным почерком по-детски наивный текст, в котором густо излагались сведения о нехитром житье-бытье, о радости от полученной посылки, о постоянной нужде и нехватке денег, о делах школьных, с обязательным вкраплением деревенских, самых важных новостей – кто женился и кто помер, о дорожной распуте, да и обо всём том, что показалось весьма необходимым и заслуживающим внимания. И почти в каждом письме ничем не восполнимая тоска об ушедшем отце.

Вот они, выдержки из тех самых писем, в которых не забывалось и ответное, сердечное слово «дяде Феде» за доброту и заботу (орфография и пунктуация сохранены):

«…Дядя Федя сено из Преслой. Но корова не ест. Мама купила 500 кг сена да Валя за отпуск получил дак купил 300 кг сена. Дверку сейчас будем кормить а вперёд видно будет. Так живём пока хорошо но без папы пусто. И всё скучаем о папе.

Писано 30 декабря 1961 года. Писала Надя»;

«…Дядя Федя мы от вас получили 20 рублей денег Большое спасибо дядя Федя и тётя Люся что, нас незабываете…

Писано 16 февраля 1963 года»;

«…Дорогой дядя Федя пошли нам денег пожалуйста. Мама хочет купить комод и поэтому пошли пожалуйста денег…

24 января… Владимир»;

«…У нас корова Дверка не доит. Живём всё также, но без молока суховато… Молоко на завод не носим, так живём без денег… дядя Федя пошли нам сколько нибудь денег…»;

«У нас в избе очень холодно, без печки не обойтись…»;

«…Дядя Федя мы твою посылку получили с валенками, белые валенки я ношу, а серые никто не носит. Вове большие так на другую зиму. Дядя Федя мы купили валенки Вове 23 номер, а мне 22 номер. Мама то говорит, что папы нету, платить некому, в двоих валенках доле проходите…»;

«…Мы получаем 19 рублей за папу. Но только всё скучаем об папе».

И совсем не о детских заботах, а о своих трудовых буднях писал в своих письмах любимому дядьке одиннадцатилетний племянник Вовка. Из письма от 27 февраля 1963 года:

«…Сейчас я на каникулах колю и пилю дрова на зиму. У нас очень холодно 45 мороза, ночи светлые, поэтому у нас в избе тоже не тепло тоже холодно… Навоз возили…»

И, конечно же, детские чаяния о рыбалке (куда же без неё!), и Вовка не забывал о ней в письмах:

«…Дядя Федя когда ты мне пошлёшь посылку с удочками и лесками и сачок и блёсны. Дядя Федя я жду весну. Знаешь как рыба клюёт весною. Эх, кабы у меня дядя Федя была лодка и спиннинг и сеть я бы ловил метровых хариусов. Дядя Федя эх кабы я был настоящим рыбаком. Да мал, понимаешь, что поделаешь. Дядя Федя если правда был бы спиннинг у меня, я бы пошёл за сёмгой…»

Фёдор Абрамов откликался на каждую просьбу племянников, не отказывая ни в чём, если на то была возможность, всячески помогал, и порой не только деньгами, но и вещами.

И тем не менее, если это было необходимо, был по-отцовски строг.