Финт простака

Я мог бы сказать теперь честно и просто, что убил Еву, но это не так. Не убей я, убила бы она. В убийстве Вестал я признаюсь, но убийство Евы – самозащита. Все время она на шаг опережала меня. И когда я вошел в кабинку, она опять меня обскакала. Может, услышала меня. Может, в боковое окошко углядела – не знаю. Но она уже ждала меня, прижавшись к дальней стенке с пистолетом в руках.

– Хэлло, Ева, – сказал я, прикрывая дверь.

Любопытно, каким уродливым становится от страха женское лицо. Сейчас Ева стала такой же некрасивой, как Вестал. Глаза в темных кругах, щеки ввалились, рот – узкая злобная полоска.

– Нам не убежать, – объявил я, останавливаясь. – Нас уже ищет полиция.

– Хватит врать! Ты больше не запугаешь меня! – задыхаясь, выговорила она. – Откуда ты узнал, где я?

– А что, разве у меня были основания доверять тебе? Установил за тобой слежку, вот и узнал. Не обманывай себя, Ева, я не вру. Леггит уже в доме. Они с Блекстоном и Харджисом восстанавливают стадии преступления. Он уже в точности знает, как мы все обстряпали. Я слышал – он рассказывал Блекстону. Себе, Ева, скажи спасибо. Вспомни ты вовремя про телефонный звонок, мы бы уже в Гаване были. А теперь, как сказал Леггит, перекрыты все вокзалы, аэропорты и дороги. Нам не выбраться.

Она долго смотрела на меня:

– Тебе – нет. А я выберусь запросто.

– Может быть. Может, без очков и в новом облике они тебя и не узнают. И как выглядит Ларри, им неизвестно, да? Да, Ева, у тебя шансов больше, чем у меня. Признаю. Играла бы со мной честно – и я бы отпустил тебя. Но сейчас – нет. Мы в одной упряжке. Ты виновата не меньше моего. Скажи, а Ларри знает?

Она помотала головой.

– Я так и думал. Ты спровоцировала меня на убийство Вестал, чтобы заполучить его, да? Ты знала: Ларри от тебя ускользает, но понимала: будут у тебя тридцать миллионов – и он бегом обратно прибежит. Поэтому ты и притворилась влюбленной в меня? Чтобы я убил Вестал и тебе достались миллионы? Неуклюже, милая, спланировала. Не надо было участвовать самой. Не помогала бы мне, я бы другой способ изобрел. В одиночку убил бы ее. А теперь за тобой охотится полиция, и миллионов нет. Они явились за тобой в отель через десять минут после твоего отъезда. Вот так близко они подобрались.

Я заметил, что, слушая мою речь, Ева все косится в окно. И понял, что действовать надо незамедлительно. Она хочет убить меня. Ларри, воображает она, вот-вот явится. Ей надо успеть. Потом она подождет его у кабинки, прыгнет к нему в машину, как только он подъедет, он и знать ничего не будет. У нее есть реальная возможность удрать. В нынешнем обличье полиция не узнает ее.

Я осторожно двинулся к ней. Нас разделяло футов семь – далековато, врасплох ее не застать.

– Не двигайся! – резко крикнула Ева. – Назад!

– Ты что же, Ева, убить меня хочешь? Да, для тебя это выход. А заодно и для меня. Лучше уж ты убей меня, чем проходить через суд и потом поджариваться на стуле. Ну давай, стреляй!

Я видел – она силится заставить себя нажать спусковой крючок. Но что-то удерживает ее. Шевельнись я – и она выстрелит, но так ей недостает духу. Но долго колебаться она не станет.

– Смотри-ка, – кивнул я на окно, – дождалась, вон и любовничек твой явился!

Она ждала Ларри, не то этот старый-престарый трюк не сработал бы. Ева была настроена на Ларри, знала, что со мной надо покончить до его приезда. Она быстро оглянулась через плечо на полоску пустого пляжа.

Я прыгнул немного вбок и вперед и зажал ее руку с пистолетом. От грохота выстрела задребезжали стекла. Она чуть не убила меня, вспышка меня опалила. Я выхватил пистолет у нее и отшвырнул в дальний угол. Стукнувшись о пол, пистолет выстрелил снова.

Ева оказалась сильнее, чем я предполагал. Она вырвалась и метнулась за пистолетом. Когда она наклонилась за ним, я прыгнул на нее, свалив ударом колена. Оба мы оказались на полу. Пальцы ее сжимали рукоятку пистолета. Я пригвоздил ее руку к полу, вышиб пистолет. Она, перевернувшись на спину, ударила меня кулаком в лицо. Мы яростно, ожесточенно, точно звери, боролись. Я старался дотянуться до ее горла, но она отбивалась. Ева оказалась на удивление сильной, мне только удавалось удерживать ее на полу.

Ее ставка была крупнее моей, и отчаяние придавало ей сил. Но мой вес и тяжесть работали на меня, потихоньку я брал верх. Сопротивление ее слабело. Она прерывисто всхлипнула, когда я прижал ее запястье к полу. Отчаянно вцепилась мне в лицо левой рукой, но я ухитрился поймать ее запястье и уберег глаз от ее ногтей. Я прижал ее левую руку коленом к полу.

Она лягалась, плевалась, извивалась. Больше не женщина – загнанный зверь. Руки мои метнулись к ее горлу, и она открыла рот, чтобы завизжать. Пусть ее, толку никакого. Некому услышать. Ларри раньше чем через два часа не приедет. Ощущение мягкого горла под пальцами привело меня в экстаз. Я смотрел в ее голубые глаза. Она знала, что остался ей до смерти последний вздох. Ее глаза молили о милосердии. Но и сверкали ненавистью.