Финт простака

Заскочив в аптеку на углу, я купил зеленые солнечные очки. Маскарад не очень надежный, но хоть какая-то защищенность. Я уже жалел, что выскочил без шляпы. Я подошел к телефонной будке и набрал номер Джошуа Моргана.

– Чад Винтерс, – назвался я. – Где она сейчас?

– Погодите, мистер Винтерс, проверю, – ответил скрипучий голос Моргана.

Я прислонился к стенке будки, наблюдая за входом в аптеку. Сердце у меня колотилось, во рту пересохло. Руки ходили ходуном.

– Мистер Винтерс, слушаете? Вчера вечером она уехала из Клиффсайда вскоре после вас. С собой взяла довольно объемистый чемодан. Остановилась в отеле «Палм-Бич».

– Сейчас там?

– Да. Двадцать минут назад ей послали завтрак.

– Номер комнаты?

– Сто пятьдесят девять, первый этаж, переднее крыло.

– Благодарю. Продолжайте наблюдение.

– Конечно, мистер Винтерс.

Повесив трубку, я закурил сигарету, нацепил очки и, выйдя на улицу, взял такси:

– Отель «Палм-Бич».

Отель смотрел на море. Самый роскошный отель в городе. Я остановил такси у подъездной дорожки.

– До дверей пешком пройдусь. – Я расплатился с водителем.

Перед парадным входом целая череда машин. Швейцар и армия помощников неустанно провожали гостей, забирали чаевые, тащили багаж. Все были заняты и не обратили на меня внимания, когда я прошел мимо, толкнув вращающиеся двери.

В огромном холле тоже суета – кто-то выезжает, кто-то въезжает, у стойки дежурного клубится толпа. Рассыльные таскают чемоданы. Никем не замеченный, я поднялся по лестнице.

Поднимался я медленно, раскачивая на пальце очки. Мимо по лестнице сбежал официант. Он даже не взглянул в мою сторону. От площадки лестницы расходились широкие коридоры. Табличка с золотыми буквами указала мне, где искать номер Евы.

«159» находился посредине коридора. Я постучался.

– Кто там? – раздался голос Евы. От его звука у меня перехватило дыхание.

– Телеграмма мисс Долан.

Я услышал шорох, взял себя в руки. Дверь отворилась. Я вдвинул плечо. Ева и опомниться не успела, как я очутился в комнате и захлопнул за собой дверь.

Очки, зализанные волосы – все исчезло, – настоящая красавица в белом шелковом халате. Она испуганно уставилась на меня. Я прочитал крик в ее глазах еще до того, как она успела открыть рот.

– Тихо! – резко прикрикнул я. – Мне необходимо было увидеть тебя, Ева. Наше алиби рухнуло!

– Ты врешь! – Ева отступила, прижав руки к горлу. – Убирайся, пока тебя не выкинули!

– Почему ты не сказала, что мне тогда звонили?

– Ты про что? – Глаза у нее широко распахнулись.

– Звонила моя приятельница – в тот момент, когда предполагалось, что я диктую. Почему, черт подери, ты ничего мне не сказала?

– Я… из головы вылетело. Какое это имеет значение?

– Вылетело… Как ты могла? Ты ведь говорила с ней, правда?

– Какое это имеет значение? – нетерпеливо повторила она. – Надо же было как-то отвязаться. Давай убирайся!

– Но не такая уж ты дура, чтобы не понимать! – Я старался говорить спокойно. – Звонок наверняка слышал Блекстон. А Харджис? Тоже слышал?

– Ну наверное. Ты используешь это как предлог, чтобы донимать меня! Уходи!

– Харджис слышал? А, наверняка! Что ты делала, когда зазвонил телефон?

Она остро взглянула на меня:

– Только что сказала Блекстону, что ты задержишь его ненадолго. Входила в кабинет, а тут телефон. Хорошо еще, что не минутой раньше зазвонил. Не то твоя реплика Блекстону пропала бы.

– А Харджис из кабинета уже ушел?

Она нахмурилась и покачала головой:

– Нет, как раз уходил.

– Значит, тоже слышал. Дверь кабинета оставалась открытой? Они слышали, как ты ответила, что меня нет?

– Н… наверное. Но разве это важно? Они же знали, что ты дома, и поняли, что я лгу, чтобы не отрывать тебя. Чего ты всполошился?

– Если магнитофон записывал, а не проигрывал, то должен был записать и звонок, и твой ответ!

– Но он же не записывал! – Она замерла, глядя на меня. – Он проигрывал запись твоего голоса… Ну и что? Звонок никак не мог записаться! Запугиваешь меня!

– Ты что, дура совсем? Подразумевалось-то, что магнитофон записывает! И звонок, и твой ответ должны быть на пленке! Дошло? Стоит Леггиту прослышать о звонке, и он тотчас догадается, что на магнитофон не записывали! А проигрывали пленку! Леггит забрал пленку и наверняка прокручивает и прокручивает ее, ища «дырку». Небось уж наизусть выучил! Стоит Блекстону ляпнуть про звонок – и Леггит нас накрыл! Поняла? Нет? Алиби больше не существует!

Мне показалось, что Ева теряет сознание, и я обнял ее. На минуту она прильнула ко мне, но тут же отпихнула меня.

– Не трогай меня! – Она отошла и села на кровать. – Леггит может и не узнать.

– Уж не хочешь ли ты ставить на «авось»? Ждать и надеяться, авось пронесет? Он сам сказал, что в алиби непременно отыщется прокол. И оказался прав. Почему ты не сказала про звонок?

– Не придала значения. – Она стиснула руки. – Показалось, такая мелочь. Что же теперь делать?

– Я скажу тебе – нам не погулять на денежки Вестал!

– Чад! Не надо так! Должен же быть выход. Ну что делать-то?

– Убираться куда подальше! – Я подошел и присел к ней. – И поскорее!

– Но куда? Они найдут нас. Они всегда находят!