– Джентльмены, здесь, в Англии, двое очень милых приятных людей, не зная моего настоящего имени, назвали меня Симплисити, но я далеко не так проста. Я знаю, что мой свекор был вне себя, когда обнаружил, что его сын и наследник женился, как сам он говорил, по любви, на девчонке, которая даже во фрейлины не годится, не то что в принцессы. Что ж, сэры, не тому ли учат нас волшебные сказки? А мне казалось, я в самом деле в сказку попала, когда впервые познакомилась со своим мужем. С тех пор я узнала доподлинно, что принцы и принцессы в политике Европы имеют определенный вес, когда заходит речь о делах государственных. Людям отчего-то кажется, что если «наша» принцесса вышла замуж за «вашего» принца, то двум державам, уже готовым объявить войну друг другу, теперь вовсе не обязательно это делать. И мой тщеславный глупый муж – и глупая я, что ему поверила! – погубил превосходную возможность продаться телом за выгодный договор.
Финт глядел на Симплисити, открыв рот.
– Полагаю, сэр, – продолжила Симплисити, едва они вновь остались одни, – я – то, что называется словом «беженка», и в этой стране у меня есть враги. С тех пор как я приехала в Англию, меня дважды пытались похитить, и только благодаря Финту и, я так понимаю, благодаря вам, мистер Диккенс, я сегодня здесь, а не плыву на корабле обратно к мужу. Моя мать – да, она была англичанкой – рассказывала, что в Англии любой человек свободен. Я была бы счастлива остаться здесь, сэр, хотя даже здесь я страшусь за собственную безопасность – теперь, когда выясняется, что я представляю какую-никакую ценность. Но я содрогаюсь от ужаса при мысли о том, что со мною станется, если я вернусь обратно. Я в полной растерянности, джентльмены, – мне везде грозит беда. Даже здесь, в Англии, где, как мне говорили, никто и никогда не будет рабом. Я полагаю, джентльмены, что к дамам это тоже относится.
Чарли пересек комнату и оперся о каминную полку.
– Бен, что вы об этом думаете?
Мистер Дизраэли выглядел так, словно на голову ему сбросили увесистый камень, и политик, пусть лишь на краткий срок, утратил дар речи. Наконец он неохотно выговорил:
– Видите ли, мадам, вы попали в непростое положение, и мне страшно жаль это слышать, но нас, то есть британское правительство, заверили, что, если вы вернетесь, вам не причинят вреда.
Финт так и взвился над креслом:
– Да врут они все! Кроме того, не причинять вреда – одно дело, а упрятать человека под замок – другое. Ну то есть вы, парни, словами жонглировать умеете. За обещанием «не причинять вреда» кроется много всяких пакостей.
– Но как мы можем гарантировать безопасность мисс Симплисити, пока она остается на нашем берегу? – возразил Дизраэли. – Мы все понимаем, что ни правительство, о котором идет речь, ни наше собственное правительство не могут открыто… вмешаться в это дело. Но это не значит, что каждая из сторон не вольна нанять третьих лиц и поручить им, так сказать, действовать в своих интересах. И если мисс Симплисити будет причинен вред, пока она находится в нашей стране, это не поспособствует улучшению… взаимоотношений между двумя правительствами. – Дизраэли сглотнул, словно опасаясь, что сказал лишнее.
Финт обернулся к Чарли.
– Вот поэтому, сэр, я… ну то есть мы… взяли на себя смелость забрать Симплисити из дома мистера и миссис Мэйхью, хотя они и были к ней добры, просто чтобы не пострадали еще и они. Те, кто ищут Симплисити, – они, боюсь, не самые приятные люди. А мне вы можете доверять, сэр, я не отступлюсь. Если я отыщу злодеев, которые обошлись с ней так жестоко, и задам им перцу, ей ведь не придется ехать назад, правда? Я сумею ее защитить.
Мистер Дизраэли поерзал в кресле и многозначительно глянул на Чарли.
– Видите ли, мой дорогой сэр, тут все довольно сложно. В настоящий момент правительство, о котором идет речь, требует возвращения этой леди, которая, в конце концов, замужем и, следовательно, является законной собственностью своего мужа. Даже здесь есть люди, которые считают, что следует отослать ее прочь во имя мира между нациями. – Финт открыл было рот, чтобы запротестовать. – Мистер Финт, вспомните, что за последнее время мы навоевались достаточно – вы, полагаю, и сами хорошо это усвоили после стычки с нашим мистером Тоддом – и слишком многие войны начинались из-за сущего пустяка. Вы, безусловно, понимаете всю затруднительность ситуации.
«Затруднительность? – подумал Финт, с трудом сдерживая гнев. – Да они обращаются с Симплисити, как будто она вообще не человек, а жетон в политической игре. Даже держатель «Короны и якоря» даст больше шансов на выигрыш!»
Внезапно Финт надвинулся на Дизраэли, оказавшись с ним нос к носу – тот аж в кресло вжался.