Финист Урван и око василиска (СИ)

Вдруг долину накрыли солнечные лучи. Они словно девятый вал в одночасье налетели на плато и осветили звёздное небо. Яркие звёзды вмиг потускнели, а жёлтая луна побелела. Солнце подобно золоту переливалось в многочисленных лужах вокруг защитника и с каждой секундой поднималось всё выше и выше.

Однорогое чудище остановилось в десяти шагах от финиста. Оно посмотрело внимательно на своего недруга, собираясь метнуть разряд точно в цель, чтобы наверняка поразить врага.

Неожиданно низину заполнил соколиный крик. Он доносился из горящего перелеска, в котором Вольдемар оставил хищника. Вопль был таким, какой издаёт сапсан при нападении на жертву — живым и пронзительным.

Вий и Урван одновременно повернули головы на источник звука. Перед ними предстала потрясающая в своей красе картина — взмывающий в небо феникс во всём своём величии. Таинство возрождения огненной птицы свершилось благополучно, и мифический зверь выглядел как никогда обновлённым. На нём не имелось и малейшего намека на недавние ранения, но вместо них красовались роскошные перья.

Лицо финиста мгновенно преобразилось. На нём отобразилась неподдельная искренняя радость. Его счастью не было предела, ведь птица — хранитель мира — воскресла и теперь змей не сможет осуществить задуманное и уничтожить человечество. Сын Божий сможет родиться и сокрушить василиска, и тем самым принести на землю царство небесное.

Гамарталон перепугался как никогда в жизни. Безобразная гримаса ужаса исказила его и без того уродливое лицо. Уголки губ опустились, а рот широко распахнулся, обнажив страшные гнилые зубы.

Демиург осознал весь ужас своего положения и степень нависшей над ним опасности, когда феникс явится сюда. Единственным выходом оставалось обернуться нетопырём и немедленно улизнуть. Хотя в таком обессиленном состоянии превращение в летучую мышь могло быть чревато непредвиденными последствиями, например, неожиданным впадением в спячку, выбор у него был невелик. Или умереть при попытке бегства, или закончить жизнь в желудке хищника.

Вий мгновенно превратился в монстра. Половина его левой перепонки конечности отсутствовала. Изувеченная культяпка негативно повлияла на орган полёта.

Чудовище замахало крыльями, силясь поскорее приспособиться к нестандартным условиям. Удерживать баланс с поврежденной конечностью едва удавалось. Тем не менее нетопырь хоть и несуразно и заваливаясь на один бок, но всё же подлетел к оку василиска и вцепился в него своими задними лапами. Не теряя времени, он понёсся прочь, на юг, подальше от Дивногорска. У него промелькнула мысль добить Урвана, но он ее быстро отбросил, ведь тогда феникс в порыве мести начнёт преследование, которое, без сомнений, закончится его гибелью. А так, обременённый полуживым финистом, сокол останется с хозяином и не будет его догонять.

Феникс стремглав приблизился к финисту и плавно спланировал. Раскинув крылья крестом, он встал на ноги, после чего склонил голову к лежащему Урвану. Птица широко открыла клюв, и из неё повалил огненный туман. Пламенная дымка проникала внутрь хранителя сквозь ноздри, рот, глаза и уши. И чем больше она просачивалась в плоть юноши, тем больше и больше открывалось пор на коже по всему его телу.

Скверна, скопившаяся в недрах души защитника за время видений, выплёскивалась из всех отверстий в виде зелёного марева. Она клубнями поднималась выше и выше и растворялась в воздухе без следа. Спустя минуту воздействия пламенной дымки плоть хранителя полностью очистилась, а его порки незамедлительно затянулись.

Урван сразу ощутил неожиданный прилив сил. У него словно открылось второе дыхание. Он немедленно вскочил на ноги и в порыве захлестнувших его эмоций бросился на шею феникса и принялся покрывать поцелуями перья сокола, совершенно не опасаясь, что птица отвергнет его или обожжёт. Плача и рыдая, он орошал слезами грудь хищника, глубоко раскаиваясь в своей беспечности.

Феникс благодушно согнул крылья и прижал юношу к себе. Почувствовав объятия сокола, Урван осознал, что зверь на него не сердится. Божественное создание не питало к нему зла, а наоборот, радовалось такому простодушному наезднику.

После недолгих объятий взгляд финиста зацепился за валяющийся в стороне чей-то труп. Присмотревшись внимательнее, Урван осознал, что мертвец не кто иной, как Замврий. Птица уловила мысль всадника и тут же раскинула крылья. Хранитель отпрянул от феникса и бросился к чародею.

Волхв лежал в луже крови и не подавал никаких признаков жизни. Зеницы его помутнели, а рот перекосился. Кожа прибрела бледный оттенок, схожий с цветом поганки. В грудной клетке зияла крупная рана с торчащими наружу рёбрами, сквозь которую было явственно видно, что сердце отсутствовало.

Уста финиста задрожали, а его самого сотрясли рыдания. Из его ещё не успевших высохнуть глаз вновь потекли слёзы, но теперь уже от горя и сожаления. Глотая их, он прижал пальцы к губам. В его душе разверзлась страшная глубокая пустота.