Find Your Way Back (Найти свой путь обратно) (ЛП)

Драко уставился на огонь и взял себя в руки. Его слова были медленными и тихими, когда он заставил себя вспомнить пятнадцать лет разочарований. Он рассказал ей о слушаниях после войны, включая закрытые заседания, на которых присутствовали только высшие члены Визенгамота. О его признаниях и их обвинениях, о его страхе, что ничего из того, что он сделал или сказал, не будет достаточно, чтобы избежать пожизненного тюремного заключения. О своем почти оргазмическом облегчении, когда он узнал, что не отправится в Азкабан. Он взял с пола рядом с диваном футляр для свитков и открыл его, показывая ей толстую пачку пергаментов внутри.

— Все условия и правила моей так называемой свободы. Прямо здесь. И если я нарушу хотя бы одно из них, то для меня все кончено.

Гермиона смотрела на него, пока он говорил, ее зубы впились в нижнее губу. Когда он показал ей свитки, она отпрянула и отвела взгляд:

— Должно быть какое-то объяснение.

— Оно есть. Я последний, и меня используют как пример. Единственный, Гермиона. Единственный пойманный Пожиратель, которого не отправили в Азкабан. Как часто напоминает мне Поттер, я счастливчик.

— Гарри не стал бы, — произнесла она, руки сильнее сжали колени.

— Я не думаю, что он говорит так из-за жестокости, — Драко прислонился спиной к дивану, не отрывая глаз от огня. — Я правда так не думаю. Он действительно думает, что я счастливчик, и он не ошибается. Даже без дементоров Азкабан стал бы смертельным приговором для меня. В крови Блэков течет безумие. Мне кажется, хватило бы двадцати-тридцати лет, чтобы я прокусил собственные запястья.

Гермиона вздрогнула:

— Не надо, — сказала она, протягивая руку, но убрала ее, прежде чем смогла до него дотронуться. — Пожалуйста, не надо.

Драко отставил пустую чашку и рассеянно поиграл рукавом, прикрывающим выцветший шрам на левой руке:

— Был разговор о том, чтобы отослать меня в маггловский мир насовсем, подавив мою магию, но никто не знал, как это сделать, не убив меня в процессе. Они приняли лучшее решение. Запретили мне пользоваться волшебной палочкой, запретили колдовать даже простейшие чары. В каком-то смысле, это большее наказание, чем отправить меня прочь. Я окружен магией каждый день. До такой степени, что могу чувствовать ее на своей коже, когда кто-то произносит заклинание. Будто ты стоишь в океане, полностью погруженный в воду, но при этом чувствуешь каждую каплю. Единственное облегчение я получаю, когда возвращаюсь вечером домой. Единственное преимущество от жизни в маггловском здании со склочными соседями и прочими прелестями. Хотя бы не чувствовать то, что не разрешено иметь.

— Но ты работаешь в Министерстве. В Отделе магических существ. Я не понимаю.

— Ах, я думал, что это особенно дьявольская часть приговора. Я обязан работать в Министерстве, чтобы вносить вклад в восстановление общества, которое помогал разрушать. Дополнительно веселье, так? — Драко кашлянул и перешел на более высокий тон с гнусавым голосом. — Так как он наслаждался работой со змеями, крысами и оборотнями во время войны, он может работать с ними после нее. Сделай для него что-нибудь приятное, — он покачал головой и голос вернулся к обычному. — Ублюдок. Кто бы из них ни предложил эту идею, он мог бы построить хорошую карьеру в войске моего хозяина.

Гермиона издала тихий, нервирующий звук и встала, чтобы пройтись по гостиной. Драко наблюдал за ней из-под ресниц. Отблески огня отражались от ее волос и изгибов голеней. Это напомнило ему о времени, которое он провел с ней в Париже. Не проходило и пары часов без прикосновений друг к другу, и однажды ночью они занимались любовью на полу перед огромным камином. Гермиона сидела на нем верхом, запрокинув голову, и свет пламени танцевал на ее коже. Это было одно из его самых драгоценных воспоминаний, которое помогало ему уснуть почти каждую ночь.

Гермиона остановилась и повернулась к нему лицом:

— Я была неправа, — сказала она. — Это варварство. Они обращаются с тобой как с преступником.

— Так и есть, — Драко поднял свою левую руку и потянул рукав, чтобы обнажить остатки Темной метки. — Я преступник, Гермиона. Я Пожиратель Смерти. Нельзя этого не замечать и нельзя от этого убежать. Меня судили и признали виновным. Спроси большинство ведьм и волшебников в Британии. Значит, мне не разрешается использовать даже «протего», если я подвергнусь нападению? Стоит того, если означает, что у меня нет собственного оружия. Значит, я буду арестован, если аппарирую на десять дюймов в сторону от падающего камня? Стоит того. Значит, за мной следят, чтобы узнать, хожу ли я рядом с темными магазинами или темными волшебниками? Стоит того. Потому что я Пожиратель Смерти, и это стоит всего в глазах Визенгамота, чтобы убедиться, что я не попытаюсь воскресить своего учителя и захватить мир вместе с ним, — он потряс футляром с пачкой пергаментов внутри. — Они держат меня под замком в качестве примера на случай, если кому-нибудь придет в голову попробовать еще раз. Вот что мы делаем с такими людьми, и именно ему была оказано милосердие.