Фильтровщики

— Томас почти никогда не покидает яхту.

— Вот как? — Что за странности, подумала Тереза. Она хотела спросить почему, но не смогла. — Ну, если вы измените свое мнение, и если вы цените свой желудок — не ешьте в «Пучеглазом Моряке» — Она засмеялась. — Я там работаю по ночам, так что я-то знаю. — Она чувствовала себя странно легкомысленной, ей никогда не было так легко с незнакомцами. Только самые обаятельные из них могли заставить её разговориться, и за их очарование она платила затем своим доверием.

— Спасибо за совет, — сказала женщина, и оттолкнула лодку от пляжа.

— Я Тереза Мартин, — представилась она, и начала протягивать руку, но осеклась, потому что шлюпка уже скользила от берега.

Темные глаза женщины потемнели еще сильнее. — О. — Затем, перед тем как расположиться на скамье и начать грести, Тереза могла бы поклясться, она сказала: — «Я была Линда…»

Даже если Тереза просто не поняла, и женщина в действительности не ссылалась на себя в прошедшем времени, на неё произвело очень сильное впечатление то, что Линда не смогла припомнить своей фамилии.

В ту ночь дела шли даже тоскливее, чем обычно в «Пучеглазом Моряке». Морячок был зверски злой. Он уволил Нэнси, которая уронила тарелку с прогорклыми гребешками на шампуре. Нэнси покинула помещение, плача и проклиная, и Тереза позавидовала жизнестойкости  её чувств.

Ко времени закрытия она оказалась на террасе. Кеч покачивался на черном зеркале, невозмутимо-гладком даже при дуновениях ветра. Тусклое золотистое сияние лилось от линии иллюминаторов вдоль каюты, образуя мягкие туманные полоски над световыми люками. Желала бы знать Тереза, о чем сейчас говорят Линда и Томас, эти два отважных путешественника.

Легко ступая полными ногами, к ней сзади подошел Морячок. Прежде чем она смогла развернутся, и отпрянуть, он притянул её к себе и стал мять её груди, болезненно щипая соски. От него несло его обычными одеколонами: рыбьим жиром, потом и дешевым ромом. Она изогнулась, отгораживаясь локтями, и он отпустил её. — Эй, — сказал он, сверкнув фосфорической ухмылкой. — Где ты ещё получишь?

— Пожалуйста, — сказала она, ненавидя мольбу в своем голосе.

Он пожал плечами и сморщил лицо, в гримасе терпеливой жалости и инфантильного упрека. — Эй, просто пытаюсь помочь. Я не хожу туда, где меня не хотят.

«Только пока не приспичит», — подумала она.

Выходя с террасы, он кинул через плечо: — Но знаешь что, милочка, если ты не трахнешься хорошенько в скором времени, твоя киска запаршивится. Так всегда случается со старыми бабами, которые не держат её сочненькой.

Позднее, лежа голой после душа в темноте комнаты, она все еще чувствовала синяки и грязь там, где Морячок коснулся ее. Банка содовой покоилась на её животе, создавая приятное ощущение холода.

«Парша свыше», — выдохнула она, чувствуя, как дрожащий смех вырывается сам по себе из ее груди.

После её прибытия к Заливу у нее были шансы избежать такой участи. Был водитель-дальнобойщик, который доставил партию товара «Судовой мелочевке», немного полный человек чуть за сорок. Он был очень вежлив, и, несмотря на его комичный акцент, произвёл впечатление по-житейски мудрого мужчины. Он спросил ее, не хочет ли она пойти пообедать в лучшее место, чем «Пучеглазый Моряк». Но как она могла воспринять всерьез человека, который носит бакенбарды Элвиса?

Потом был молодой матрос с одного из чартерных судов. Он проявил необъяснимую влюбленность в нее, зайдя настолько далеко, чтобы рискнуть питаться в «Пучеглазом Моряке», лишь бы иметь возможность пофлиртовать с ней. Возможно, матрос не был чертовски хорош собой, но он был довольно высокий, жилистый, с чистыми чертами лица и раскосыми голубыми глазами. Но однажды ночью он предложил им пойти искупаться нагишом в гавани. Её настолько потрясла одна только мысль о плаванье в этом супе из сточных вод, мертвой рыбы и пролитого дизельного топлива, что она сказала нечто достаточно оскорбительное, чтобы изгнать его.

Ну и ладно, подумала она. У людей случаются ужасные болезни. И неизбежно в жизни полно неприятностей, которые легко забываются, как это всегда бывало в прошлом.

Она снова заинтересовалась, как там Линда и Томас на борту старого парусника. Находятся ли они сейчас в постели, также как она? По крайней мере, они не одни. Она попыталась представить себе Томаса. Молодой Стерлинг Хейден[6], пожалуй, с суровым лицом моряка, который счастлив, только когда плывет под парусом посреди синего-синего моря… Нет, что-то её воображение завернуло куда-то не туда. Человек, заставивший больную подругу одной отправиться на берег делать покупки… он должно быть какой-то негодяй. Неужели Томас никогда не покидает свою каюту? Тереза была почему-то уверена, что это Линда бросала якорь в тот первый вечер.

Теперь мысли рисовали ей каких-то бледных подземных существ, заставив хихикнуть. Вампир морской, водоплавающий. Но Линда не выглядела малокровной, это совершенно точно. Ментальная анемия? Нет. Что-то еще. Она не могла подобрать слово.