Философия интеллекта реального идеализма

4. НКБ решает проблемные ситуации, содержащие в том числе противоречивые и даже взаимоисключающие решения, рекомендуемые различными экспертами.

5. НКБ рационализирует рыночные отношения путем модельного анализа движения цен.

6. НКБ защищает заявками на изобретение материалы своих аналитических исследований.

Указанная система функциональных правил НКБ по существу представляет собой комбинированную сложную дедукцию, которая может быть превращена в поливариантный практический результат. Здесь ситуация, конечно, несколько сложнее той дедукции, которая была использована Архимедом во время осады Сиракуз, когда он нашел способ уничтожения римских кораблей. По опыту Архимед владел техническим правилом, согласно которому можно произвести некоторое нагревание предмета, направив на него металлическим зеркалом отражение солнечных лучей. Другое, гораздо более общее техническое правило говорит, что, повторяя трудовые акты, можно получить умноженное количество продукта или вообще их результатов. Третье правило утверждает, что, увеличивая нагревание деревянных предметов, можно достигнуть их возгорания. Связывая первое и третье правило посредством второго, Архимед заключил, что, направив отражения многих зеркал на один пункт деревянной стенки римского корабля, он его сожжет.

С помощью 150–200 зеркал дедукция была реализована и оказалась правильной. Создание интеллектуального продукта опирается на систему необходимых и достаточных правил, имеющих место в сложной дедукции, и правила 1–6 для НКБ являются примером сложной дедукции в создании интеллектуального продукта.

Перечень вопросов, которые являются содержанием работы НКБ, при желании может быть расширен или сужен. Но дело как раз в том, что из указанного перечня вытекает необходимость и достаточность работы выставок, бирж и банков как следствие анализа ситуации членами «мозгового треста» НКБ.

Тем не менее государственная система, хотим мы того или не хотим, оказывается тем точильным камнем, на котором затачивается лезвие интеллекта и, значит, интеллектуального продукта. Жить в государстве и быть свободным от государственной системы невозможно. Другое дело, что интеллект в отличие от вечного двигателя способен работать и в чрезвычайных условиях, не теряя присутствия духа и юмора. Вспомним создание, например, прекрасного романа Р. Штильмарка «Наследник из Калькутты», написанного автором в сталинском лагере при покровительстве «пахана». Увы, государственная система нашей Родины, и это следует честно признать, способна обюрокрачиваться независимо от характера общественного строя: «Между тем уже заметно обмеление рек, причина коего лежит в хищнической рубке деревьев вдоль их течения и в бессистемном сплаве леса. Но русские довольствуются пухлыми папками с оптимистическими отчетами и мало беспокоятся о постепенном оскудении важнейшего природного богатства страны. Их леса необъятны... в министерских департаментах. Разве этого недостаточно? Можно предвидеть, что настанет день, когда им придется топить печи ворохами бумаги, накопленными в недрах канцелярий. Это богатство, слава Богу, растет изо дня в день». А ведь приведенное высказывание сделано еще М.А. де Кюстином о николаевской России в 1839 г. Само по себе это пророчество, относящееся и к нашему времени, практически лишь свидетельствует о том, что интеллект, как и продукт его деятельности, в России является принципиально «свободным» в том смысле, что деятельность его в России всегда протекала и протекает в условиях лагерности, в условиях зоны. Это печальная реальность, и от нее некуда деться. Не поэтому ли столь свежо высказывание старца Силуана, подвизавшегося на Афоне в ХХ веке, сказавшего: «Держи ум свой в аду и не отчаивайся». А старец знал, что говорил. Ведь он был в свое время русским солдатом первой империалистической войны. Итак, интеллект угнетается государственной системой, и притом любой и постольку, поскольку такая система обюрокрачивается. И здесь уже применимы слова А. Жида, написанные им в книге «Возвращение из СССР», прямо к интеллектуальному труду, хотя, казалось бы, касаются классового подхода: «Нам говорят: диктатура пролетариата. Мы все больше и больше разубеждаемся в этом. Все больше и больше утверждается диктатура бюрократии над пролетариатом ... Ведь невозможно ни стереть, ни утаить прошлое, и из-за невежества, на которое обрекли народы СССР, они беззащитны и беспомощны перед эпидемией мистики, способной возникнуть в любое время». Чем большие сбои дает государственная машина в форме продукции бюрократов, тем сильнее тормозится сама суть возникновения интеллектуальной продукции, хотя интеллектуальная деятельность не прекращается и в лагерях ..., но эффект мистицизма, а не веры, пронизывает «ткань» интеллектуального продукта и деструктирует ее.