Филипп IV Красивый. 1285–1314

До появления духовных лиц, — откровенно заявлялось, — король Франции должен был заботиться о защите своего королевства от коварных замыслов врагов и отнимать у них все ресурсы, которые они могли использовать для того, чтобы сделать свои нападения более грозными. Соответственно, король запретил вывозить из королевства лошадей, оружие и деньги, но оставил за собой право выдавать лицензии на вывоз с твердым намерением выдать их, если будет установлено, что вывозимые предметы принадлежат священнослужителям и что их вывоз из королевства не послужит на пользу врагам. Король Англии, "дражайший сын Папы", арестовывает не только имущество священнослужителей, но и лично их, и, тем не менее, Господин Папа не объявляет его отлученным от церкви. Святая Мать Церковь, невеста Христова, состоит не только из клириков, но и из мирян; как есть только одна вера, только одно крещение, так есть только одна Церковь, которая включает всех верующих…".

"… Что касается многих особых свобод, не Церкви, невесты Христовой, а ее служителей, то они были предоставлены конституциями Суверенных Понтификов с разрешения или терпимости государей, но они не могут отнять у последних право управлять и защищать свои королевства и принимать меры, которые, по мнению мудрых людей, считаются необходимыми или полезными для этого управления или защиты, согласно слову Господа нашего к Понтификам Храма: "Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Божье…".

Автор этого ответа, или аргументированной заметки, был тогда удивлен тем, что наместник Иисуса Христа запретил клирикам помогать королю защищать его королевство, в то время как он не запретил им расточать свое имущество в роскоши и тем самым подавать дурной пример. Очень умно он спросил, почему бы священнослужителям не внести свой вклад в защиту королевства, хотя бы для того, чтобы избежать опустошения их собственного имущества и имущества церкви.

Он также отвечал на прямые нападки Бонифация на экспансионистскую политику французского короля:

"Мы поклоняемся Богу с верой и обожанием, почитаем Его Церковь и ее служителей, но не боимся угроз неразумных и несправедливых людей, ибо перед лицом Бога, благодаря Его помощи, справедливость всегда будет найдена в нас. Король Англии, некогда наш вассал, не ответил на наш вызов, его земли справедливо конфискованы[152]; что касается короля Германии, что он может просить более разумного, чем предложение, сделанное ему о делимитации четырьмя арбитрами, два из которых выбраны им самим? Если он жалуется за графство Бургундия, то это без всяких оснований; мы приобрели его после официального объявления войны, в котором он высказывал самые серьезные угрозы. Разве мы и наши предшественники не предоставили Церкви те огромные блага и льготы, которые обеспечивают ее служителям более широкое и славное положение, чем в других королевствах? Пусть она боится навлечь на себя упрек в неблагодарности…".

Филипп Красивый вел выигрышную игру. У него был своего рода тайный агент на месте, или, по крайней мере, очень ценный информатор: Пьер де Парэ, аббат из Шези. Он был хорошо осведомлен о трудностях Бонифация VIII, об ухудшающейся ситуации в Риме и о заговорах, замышляемых семьей Колонна. Последние обвиняли Папу в ереси. Они оспаривали его легитимность и предлагали королю Франции защищать "честь Бога" и веру. Королевские советники уже выстраивали дело против Бонифация, с нетерпением собирая все, что можно было использовать для его уничтожения и даже для очернения его памяти. Конечно, в их рвении служения королю было что-то непримиримое, зловещее; казалось, что все чувства исключены из их методов.

Притворившись, что забыл буллу "Ineffabilis amor" и содержащиеся в ней обидные упреки и ведет себя как покорный сын Церкви, Филипп Красивый послал аббата Шези в Рим, чтобы предостеречь Бонифация от дурных слухов о нем. Бонифаций не был одурачен, но не смог сдержать себя:

— Бесстыдник, — крикнул он, — ты, злой монах, уходи и покинь мой двор! Господи, посрами меня, если я не посрамил гордость французов! Я вижу, что вы, именем вашего короля, в дружеских отношениях с Колонна. После их гибели я смещу вашего короля и посажу на трон Франции другого! Мой сын, король Карл, который находится здесь, и все другие христианские короли будут со мной против вашего короля.

Это, по крайней мере, те слова, которые были переданы Пьером де Парэ. Как бы Бонифаций ни был гневен, сомнительно, что он высказался в такой форме. Более того, его гнев быстро утих. Он опасался интриг Колонна и, должно быть, думал, что если они угрожают его безопасности, то лучшей поддержкой для него по-прежнему будет король Франции! Кроме того, чтобы покончить с сицилийскими делами, ему нужны были деньги. Но Филипп Красивый, со своей стороны, нуждался в decima не меньше. Поэтому Бонифаций решил сделать первый шаг и отправил Карлу II Анжуйскому во Францию письмо с необычайно мягкое по тону. Оно было датировано 7 февраля 1297 года и начиналось следующим образом: