Филипп II Македонский

Наглядным символом могущества, которого достиг Филипп, стал роскошный Филиппейон, который, по словам Павсания, царь решил построить в святилище Зевса в Олимпии после битвы при Херонее (схема 3).[659] Это было большое круглое здание (tholos), которое снаружи было обнесено 18 ионическими колоннами, а внутри стояли девять дорических. В нем были помещены статуи Филиппа, его отца и матери (Аминты и Эвридики), его сына Александра и Олимпиады (матери Александра и четвертой жены Филиппа). Статуя Филиппа стояла в центре.[660] Филиппейон построил один из лучших скульпторов и архитекторов того времени афинянин Леохар, который работал ранее на строительстве галикарнасского Мавсолея.[661]

^{Схема 3. Филиппейон в Олимпии. Рисунок Д. Боггса в статье Schultz, Р., 'Leochares' Argead Portraits in the Philippeion', в книге P. Schultz and R. von den Hoff (eds), Early Hellenistic Portraiture: Image, Style, Context (Cambridge: 2007), pp. 207, рис. 32}

В здании сочетаются черты нескольких местных стилей, в том числе афинского. Однако нас занимают не столько архитектурные подробности, сколько вопрос, почему Филипп построил его в Олимпии, хотя мы должны признать, что стилистические детали и цель постройки тесно переплетаются, так как архитектура является фор мой культурного взаимодействия.[662] Поэтому отдельные черты здания дают зрителю понять «послание», которое несет в себе любое здание, и Филиппейон как любое другое. Он был построен в святилище, в котором воздвигались статуи и здания в честь богов и героев и в которое заходил каждый приезжий. Благодаря своему месторасположению и особенно круглой форме (отличавшей его от всех остальных соседних памятников), это святилище, должно быть, бросалось в глаза. Хотя, скорее всего, оно считалось благодарственным приношением Зевсу за недавнюю победу при Херонее, на самом деле оно должно было служить памятником власти Филиппа и его наследников над Грецией.

Тем не менее в связи с Филиппейоном существует ряд неясностей. Например, предполагают, что на момент смерти Филиппа в 336 году строительство было еще не завершено, и здание было достроено уже при Александре. Это предположение объясняет, почему в семейной группе появилась статуя Олимпиады, несмотря на то что она не питала симпатии к своему супругу, и это чувство, вероятно, было взаимным, так что Филипп вряд ли желал поставить ее изваяние в столь важном здании. Однако были выдвинуты убедительные доводы в пользу того, что Филиппейон действительно был воздвигнут примерно за двадцать два месяца, прошедших от сражения при Херонее до убийства Филиппа.[663] Кроме того, исходя из исследования выемок для статуй в полукруглом каменном основании, на котором они стояли, было показано, что все пять статуй, и, таким образом, в том числе статуя Олимпиады, планировались изначально.[664] В связи с этим можно упомянуть о пяти головах из слоновой кости (Филиппа, Александра, Олимпиады и неизвестных мужчины и женщины, вероятно, Аминты и Эвридики), также, очевидно, составляющих семейную группу, которые были обнаружены в предполагаемой гробнице Филиппа в Вергине (см. Приложение 6). Это означает, что, несмотря на все сложности семейных отношений, Олимпиада включалась в семейные групповые изображения, скорее всего благодаря тому, что была матерью наследника.

Иногда высказывают мнение, что Филиппейон замышлялся как храм и что статуи были сделаны из золота и слоновой кости в так называемой хризоэлефантинной технике (об этом сообщает Павсаний), которая использовалась для изготовления культовых статуй. Из этого выводилось заключение, что Филипп уже стал считать себя божеством. Однако детальное изучение постамента продемонстрировало, что речь не может идти о хризоэлефантинной технике и что, вероятно, статуи были просто покрыты богатой позолотой. Это было обычным делом, так что, вероятнее всего, Павсаний ошибся (возможно, из-за того, что он не видел Филиппейон своими глазами, а опирался на слухи).[665] Более того, Филипп не притязал на божественный статус (аргументы в пользу этой точки зрения см. в Приложении 5). Поэтому Филиппейон строился как светское здание, призванное подчеркнуть могущество царя в роли гегемона всей Греции. Учитывая все вышесказанное, выглядят сомнительными предположения, будто появление женских статуй в таких общественных сооружениях знаменовало собой новую тенденцию, при которой представительницы царских семей публично признавались важными фигурами, имеющими влияние на политические дела.[666] Хотя Олимпиада и вмешивалась в политику, находясь в Пелле, когда Александр отправился в азиатский поход, очевидно, что Филипп вовсе не собирался повышать ее политическую роль в 337 или 336 годах.