Фигуры высшего шпионажа

- Зачем? Полетим, как приказано, а там...

- Что там?

- Это я уж как-нибудь соображу по ходу дела. А ты подумай о том, что здесь. Нам за английского премьера спасибо в Москве не скажут. Плюнь на запрет радиосвязи, дай шифровку, объясни в двух словах ситуацию. Я уверен, что там будет ждать засада. Англичан предупредят. Канарис и предупредит. А мы головы на плаху, во имя чего? А попади там кто-нибудь из нас в плен, у кого-то душа дрогнет, слово за словом все выложит про операцию «Черный орел». И конец всему.

- Да, в этой ситуации я просто обязан дать шифровку, - угрюмо сказал Тензоров. - И не должен дожидаться ответа, а действовать по своему усмотрению.

- И какое же твое усмотрение? - спросил майор Калугин.

-Ты останешься здесь, а я полечу с группой.

- Ну нет, Николай! Так не пойдет. Мы тут с Чикаловым не потянем вместо тебя. Да и нельзя, как ты не понимаешь! «Черный орел» все равно важнее, так ведь? А мы с ребятами лишний раз на этой авантюре преданность свою выкажем, рвение проявим. С мертвых никакого спросу. А ты здесь до главной цели добраться обязан, вот и действуй. Потери все равно будут, так что спишешь нас под главную операцию, чтобы хоть имена наши потом где-то вспомнили... В общем, Николай, не желай мне удачи, а пожелай смерти - быстрой и легкой.

- Это ты не у меня, у бога проси, Михаил, - горько усмехнулся Тензоров.

- Прощай и прости за все, что было и чего не было у нас с тобой...

Комментарий к несущественному

Последняя шифровка, полученная Канарисом от агента абвера, служившего в испанском посольстве в Лондоне, гласила: «Сэр Генри Уиллафби выехал из Грэнджа сегодня, 6 ноября, в одиннадцать утра в Кингс-Линн, где у него назначен завтрак с премьер-министром. Обратно они выезжают в 3.30 на двух машинах в сопровождении четырех офицеров военной полиции на мотоциклах. Премьер-министр выразил желание проехать через Уолсингем, сказав при этом, что не опасается диверсантов...»

- Видит бог, я совсем не этого хотел, - сказал Канарис своему помощнику по абверу - подполковнику Крогелю. - Но так уж расположились на небе звезды.

-Уинстон Черчилль назвал похищение Муссолини, организованное Скорцени, истинным подвигом, -напомнил Крогель. - Может, потому и звезды так стали. Он предвосхитил свою судьбу.

Вечером того же дня рейхсфюрер Гиммлер получил из Лондона другую шифровку. В ней коротко сообщалось, что группа из тринадцати немецких парашютистов, именуемая «Свободные охотники», приземлившись на побережье, почти сразу попала в засаду, устроенную английскими коммандос на минном проходе, и была полностью уничтожена. Группой командовал полковник Курт Штайнер, застрелившийся после приземления.

- Штайнер? Кто такой Штайнер? - не сразу вспомнил Гиммлер, а когда вспомнил, вызвал старшего адъютанта Росмана. - Возьмите с собой не слишком болтливых офицеров, поезжайте в Потсдам и арестуйте там семью полковника Радла. Всех до единого.

- Слушаюсь, господин рейхсфюрер! Будет исполнено. Какие предъявить основания для ареста?

- Основания? Государственная измена, Росман. Какие еще могут быть у меня основания для ареста?.. Самоубийство полковника Радла ничего не меняет...

Полтора столетия назад Эдгар По обронил начало загадки: «Величие принадлежало Риму, а слава - Греции...» И предоставил человечеству додумать, что поместилось на разделяющем пространстве того, что не может существовать раздельно. А там поместилась любовь, сопровождающая величие и сопутствующая славе.

Год, когда будет найдена короткая математическая формула взаимозависимости любви, величия и славы, подобно эйнштейновской формуле превращения материи в энергию, станет, вероятно, началом пути к новой цивилизации. Но важна не цель, а процесс...

«И Маргарита, спотыкаясь на словах, заговорила:

-Так я, стало быть... могу попросить... об одной вещи?

- Потребовать, потребовать, моя донна, - отвечал Воланд, понимающе улыбаясь, - потребовать одной вещи!

Маргарита вздохнула еще раз и сказала...»

Роман Мастера все еще пишется, старея приметами ушедшей эпохи и одновременно омолаживаясь провидением будущей. Внутренняя воля к жизни остается нерастраченной и по-прежнему сильной: «Бог нашей драмой коротает вечность - сам сочиняет, ставит и глядит».

Природу тоже интересует не конечная цель мироздания, которой, скорее всего, не существует, а сам процесс. Только этим интересом можно объяснить, что параллельно созданию романа «Мастер и Маргарита» в одно и то же время, хотя и на другом конце света, в мастерской Мастера смеялась прекрасная Маргарита...

Роман Мастера остался неоконченным, и снились Маргарите в Нью-Йорке русские сны, и чужая печаль посещала ее, и прозревшие нобелевские лауреаты порознь и врозь каялись в создании сверхбомбы, основанной на принципе расщепления атомного ядра, ибо безумная идея Лео Сцилларда, теоретически обосновавшего управляемую цепную реакцию деления ядра урана, оказалась достаточно безумной, чтобы воплотиться в секретном проекте «Манхэттен».