FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит

Как только я переступил порог офиса, то сразу понял: тут все больны весенней лихорадкой. Утреннее собрание группы производных было посвящено высказыванию плодотворных идей сделок; клиенты же на наши предложения откликались своими, еще более экзотическими. Японские компании отчаянно нуждались в доходах и были готовы получать их любыми путями, неважно — законными или не совсем. Продавцы производили впечатление людей энергичных и сосредоточенных. На обсуждение произошедшего в метро времени ни у кого не было.

Я знал, что несколько последних весен оказались для токийского офиса особенно прибыльными. Япония значила для Morgan Stanley все больше и больше, сотрудники нью-йоркской ГПП сражались за право поработать над токийскими сделками. Нью-Йоркские менеджеры пытались организовать получение кредитов для некоторых японских сделок, и кое-кто в Америке работал по ночам, так как в Японии в это время был день. Тем не менее, несмотря на все потуги, фирма постепенно утрачивала контроль над филиалом. Как я понимаю, это послужило еще одной причиной моей командировки; начальству был нужен шпион в непокорной провинции.

До поездки у меня не было случая ознакомиться с особенностями многих продающихся в Токио производных.

Из содержания еженедельных отчетов японского представительства, посвященных продаже производных бумаг, я уяснил, что деньги на производных в Токио делаются большие и что Япония — место заключения самых сомнительных сделок с этими бумагами. Зачастую токийские сделки с экономической точки зрения бессмысленны. Во всем Morgan Stanley, в том числе и в ГПП, лишь несколько человек могли с уверенностью сказать, что происходит в Токио. Я же был там всего ничего и смог копнуть очень и очень неглубоко.

Почти немедленно после приезда я обнаружил, что у американских специалистов по инвестициям в Японии общественная жизнь по завершении продажи производных ограничивается жизнью половой, а точнее — развратом. По ночам токийский район красных фонарей — Роппонги — кишмя кишит гражданами Соединенных Штатов. Создается впечатление, что другие достопримечательности в японской столице отсутствуют. Население города составляет 20 миллионов, а американские банкиры, которых всего-то несколько сотен, совершенно случайно встречаются на традиционном пятачке.

Аборигены постоянно приглашают моих соотечественников хорошо провести время в одном из неправдоподобно дорогих баров с девочками, но пары таких визитов мне лично хватило за глаза. Сутки мои состояли в основном из работы: я пытался усвоить всю информацию о японских сделках, до которой мог дотянуться, а. после возвращения в отель сил хватало только на сон.

Как правило, американцы в Токио тратят титанические усилия на приобщение к экзотической сексуальной культуре, которую, кстати, можно легко разделить на мягкую, очень мягкую эротику и жесткую, очень жесткую порнуху. Развлечься без особых изысков с проституткой стоит три доллара, но это никому не интересно. Пригласить девушку, чтобы та налила вам пиво и поговорила за жизнь, стоит уже около трехсот долларов. А удовольствие выпороть девочку-подростка в усыпанном шипами кожаном ошейнике потянет тысяч на тридцать.

Я встречал людей, перепробовавших все три варианта. Уличную проститутку могли снять только продавцы истинно японского обличья, хотя делали они это и для детей других народов. Дело в том, что в Японии люди панически боятся СПИДа, и жрицы любви крайне неохотно предоставляют весьма недорогие ритуальные услуги кому-либо, кроме соотечественников. Американцам был открыт доступ в бары с девочками. Оформлены эти заведения, как правило, не в местном стиле, а сексуальные контакты с обслугой довольно редки. Один продавец рассказал, что оставил в таком баре всю зарплату за один раз, а все чего добился — прогулки с двумя официантками.

Больше всего в Токио меня поразила развитая индустрия садомазохизма. По сравнению с японскими борделями Восьмая авеню в Нью-Йорке — просто цитадель пуританства. Мне рассказывали о клиенте фирмы — корейце, который в каждый свой приезд в столицу Японии непременно посещал подпольный клуб, где бил плетью японку-малолетку. Двадцать минут удовольствия обходились ему в миллионы иен, что намного превышало гонорар от заставлявшей его приезжать в Токио сделки.