Фиалок в Ницце больше нет

Но ими Федор намеревался закончить, начав именно что с квартир.

Все прошло чин по чину, через своего нотариуса, что в Москве, что в Питере, со всеми формальностями, официальными бумагами, печатями и подписями.

И с фальшивыми покупателями, которых играли специально нанятые, не внушавшие ни малейших подозрений людишки, кажется какие-то безработные актеришки.

И за одну, и за другую квартиру были выручены более чем солидные суммы в рублях, которые тотчас были переведены в доллары и вручены внучке академика.

А она вместе с Федором отвезла их в банк и по его настоятельному совету положила в банковскую ячейку: чтобы никто не украл.

Пачек с долларами было много, очень много, и все фальшивые. Документы о купле-продаже подлинные, рубли тоже, а вот доллары, которые получила за них девчонка, просто фуфло.

Об этом Федор позаботился заранее, благо, что было несложно: словно у ребенка игрушку отнять. Ну, он отчасти и правда у ребенка отнял, только не игрушку, а две квартиры, но что поделать.

Не он бы сделал, так кто-то другой так поступил.

Девчонка, в деньгах пока что не нуждавшаяся и уверенная, что в банке у нее имеется ячейка, забитая сотенными долларовыми банкнотами, интереса к ним не проявляла.

А когда проявит, все быльем порастет, да и самого Федора рядом с ней не будет.

Оставалось заняться картинами, но с этим, как оказалось, было намного сложнее.

– Нет, продавать я их не собираюсь! – заявила Саша, причем весьма гневно, и уставилась на Федю. И с чего это он уже в который раз поднимает этот вопрос? – Это все, что осталось от коллекции дедушки! И вообще от дедушки! И от моей семьи! – заявила девушка. – Зачем мне их продавать, если у меня и так достаточно денег после продажи двух квартир?

Федор, поцеловав ее, произнес:

– Ну, не исключено, что картины, как и квартиры, навевают на тебя дурные воспоминания. Ведь и твоего деда, как ни крути, убили именно из-за них.

Сердце у Саши сжалось: да, Федя был прав.

– На них его бабка и его матушка изображены, и если я их продам… Нет, я не могу – да и не хочу! – заявила она. – И вообще, давай не будем об этом говорить. А лучше порассуждаем о нашей совместной жизни. Ты ведь…

Она запнулась. Федор был тем, кого она любила, – и единственным, кто оставался у нее на всем белом свете.

И добавила дрогнувшим голосом:

– Ты ведь возьмешь меня в жены?

Девчонка была упрямой, наверное сказывалась ее испанская, или как там, каталонская кровь. Уперлась своим академическим рогом – и ни в какую, продавать картины не намеревалась.

А ведь все было уже готово: тот же трюк, что и с долларами, – большие деньги, только все поддельные.

Но вместо того чтобы согласиться с его предложением, она его отвергла – и сама сделала ему предложение.

Ну да, элементарно заявила, что он должен взять ее в жены!

Так как операция была провернута только наполовину (квартиры он у девчонки уже изъял, а вот картины еще нет), то не оставалось ничего иного, как ответить согласием.

Хорошо, что после похорон свадьбу не празднуют, поэтому удалось убедить внучку академика подождать до следующего года, а вот там…

Так долго Федор ждать, конечно же, не намеревался. Денег обе квартиры, быстро перепроданные, принесли солидно, но ведь он мог получить еще больше. Да и с подельниками пришлось делиться, а Федору хотелось все сразу и одному.

Две картины все еще являлись собственностью девчонки, однако этому предстояло скоро измениться.

Саша поверить себе не могла: она сделала парню предложение, хотя все должно было быть наоборот.

Но в ее жизни все шло наперекос, поэтому, взяв на себя инициативу, она и спросила Федю, чем его явно ошарашила.

Однако он, выслушав ее предложение руки и сердца, улыбнулся, поцеловал ее и ответил:

– Ну конечно же да! Я возьму тебя в жены, а ты меня в мужья.

Саша была на седьмом небе от счастья – он согласился!

Она бы умерла, если бы он отказал. Но не отказал ведь.

– Только давай повременим, – внес он предложение, – потому что у тебя дедушка умер, а потом бабушка. Да и моя бабуля, надо сказать, очень и очень плоха…

– Можно мне с ней познакомиться? – попросила Саша, и Федор вздохнул:

– Конечно да, но только когда ее выпишут из больницы. Ты ведь знаешь, что я очень тебя люблю?

И поцеловал ее.

Ну да, внучке академика только с его бабкой знакомиться. Что же, он бы мог познакомить, но общество этой старой алкашки, вечно матерящейся, неизменно с окурком в железных зубах, вряд ли так уж понравилось бы этой утонченной питерской девице.

Внучка академика начинала действовать Федору на нервы. Помыкает им, как будто он уже ее муж. Ну да, без пяти минут: он ведь принял ее предложение.

А разве у него оставался другой вариант?

Девчонка даже взяла академический отпуск, явно серьезно намереваясь начать новую жизнь. И что-то даже завела разговоры о детях.

Ну да, ему только вот отцом становиться – с ней!

– Думаешь, Илья – это хорошее имя для сына? – спросила его Саша и тотчас смущенно добавила: – Понимаешь, Илья – это у нас имя семейное. Дедушку так звали, его отца тоже. И моего так же…

Федор с готовностью подтвердил: