Фиалок в Ницце больше нет

И поперлась спускать деньги со своими дружками, любовниками и собутыльниками.

В мае (голова шла кругом: сын заявил, что женится осенью, Николь через несколько недель заявится за очередной суммой, Саша забыла, когда спала без кошмаров, и знала, что у мужа от стресса подскочил сахар) она, вернувшись с покупками, поднялась в мастерскую – и застала мужа, опорожняющего бутылку в бокал.

Другая, уже пустая, валялась около мольберта.

– Что тут происходит? – спросила, цепенея, Саша, а Илья, опрокинув в себя категорически противопоказанный ему алкоголь, обтер бороду и сказал:

– Это конец, это точно конец!

И начал откупоривать третью бутылку.

Оказалось, что пока она моталась в деревню за покупками, ему позвонил знакомый эксперт из Парижа.

– Моего Кампендонка отдали на химическую экспертизу!

Он имел в виду последнюю картину из «коллекции Хорста Келлерманна-старшего», огромное полотно под названием «Красные и желтые кони в синей реке».

Илья был прав: это его лучшая работа. Вернее, конечно же, покойного Генриха Кампендонка.

И наверняка самая дорогая: по предварительным оценкам, за это полотно на аукционе могли дать и десять, и двенадцать, и даже пятнадцать миллионов.

Саша знала, что Федор даст и двадцать пять.

– Это исключено, я договорилась уже, экспертиза была у нас в кармане…

Эксперт, к которому она обратилась и который попросил оставить работу на несколько дней для «того, чтобы насладиться, прежде чем ее утащит к себе в замок какой-нибудь нувориш», был из самой простой категории «фанфаронов», то есть опасность от него уж точно не исходила.

– Не знаю, о чем ты договорилась, Саша, но этот новый приказал провести химический экспресс-анализ.

Муж имел в виду сына и наследника ушедшего в конце прошлого года на покой главы аукционного дома, с которым они в основном работали.

– Ну проведут, и что с того? Они ничего не смогут найти, мы всегда были осторожны!

Так и не сумев открыть бутылку, потому что штопор все время соскальзывал с пробки, Илья швырнул бутылку в угол и закричал:

– Уже нашли, понимаешь! На то и экспресс-анализ. Титановые белила, черт побери, это же элементарно, Ватсон! Каждый начинающий копиист знает, что во времена Кампендонка их еще не было. А если их обнаружили, значит, картина поддельная.

Попытавшись обнять мужа, Саша заявила:

– Ну, диоксида титана они никак найти не могли, потому что ты следишь за тем, чтобы пользоваться белилами без титана, специально заказываешь в Антверпене.

Схватив со стола полуиспользованный тюбик, Илья сунул его жене под нос.

– Да, заказываю без титана и многие годы проверял, а потом перестал. И ты посмотри, что указано в перечне компонентов?

Пол поплыл у Саши перед глазами. Так и есть, двуокись титана в краске, которая не должна содержать его.

Перепутали и сунули им не тот, который требовался.

– И «Коней» я рисовал именно из этого тюбика. И не только «Коней»! И кто знает, сколько лет они нам не то, что я заказываю, присылают.

– И что теперь? – спросила Саша, а Илья сказал:

– Полиция уже в курсе. Думаю, наведаются к нам. И тогда…

Внезапно, схватившись за горло, он начал оседать.

– Илюша! – закричала Саша, метнувшись к мужу, потерявшему сознание.

«Скорая» констатировала: диабетическая кома вследствие интоксикации алкоголем. Илью на вертолете отправили в клинику в Нанте.

Вернувшись день спустя в пустой дом, Саша уже знала, что делать. Ее место было, конечно же, у постели мужа, который выжил, однако находился еще в критическом состоянии без всяческих прогнозов на будущее.

Оставив в клинике дежурить Ивана Ильича с невестой-тезкой (все же хорошая девочка, но почему у нее должен быть такой вот отец!), она ночью вернулась в Бретань.

Сделав из Ниццы несколько звонков нужным людям, она убедилась: да, полиция весьма заинтересовалась этим, тем более, как оказалось, они уже с некоторых пор были на подозрении.

На подозрении!

Потому что две картины, приобретенные центром Жоржа Помпиду, из «коллекции Хорста Келлерманна-старшего», в конце прошлого года при рутинной проверке оказались подделками.

Ибо содержали титановые белила.

Судя по всему, визита полиции осталось ждать недолго.

Разбудил Сашу громкий стук в дверь. Чувствуя ломоту в спине, она, накинув халат, хромая, спустилась по лестнице в холл.

На пороге стояли одетые в полицейскую форму мужчины, а некая темноволосая, средних лет дама, предъявив ей удостоверение и сунув пачку бумаг, заявила, отодвигая Сашу в сторону:

– Мадам Александра Каблукофф?

Саша кивнула: не прикидываться же служанкой, чтобы сбежать через черный ход.

– Прокуратура Нанта, вот ордер на обыск в вашем доме.

Уже через насколько минут они были у мастерской, застыв перед ее массивной запертой дверью.

– Мадам, у вас есть ключ?

– Мой муж в больнице, находится в критическом состоянии…

– Мадам, это весьма трагично, но повторяю: у вас есть ключ или нам придется взломать? Ну хорошо, давайте взламывайте…

Саша протянула ей ключ.

Полицейские и работники прокуратуры были явно ошарашены и даже очарованы, оказавшись в просторном помещении, заполненном картинами.