Фиалок в Ницце больше нет

– И ты пришел ко мне, чтобы сообщить сие известие? Будешь кофе?

Она все-таки предложила, но не на правах гостеприимной хозяйки, а чтобы собраться с мыслями и успокоить чувства.

Она разбила на кухне аж две чашки и перевернула кофемолку – ее била крупная дрожь. А когда она наконец вкатила столик с кофе и деревенскими сладостями (поднос бы не донесла – уронила), то увидела, что Федора в столовой нет.

Саша бросилась в соседнюю комнату, вышла в сад. Даже заглянула в детскую к Лауре, где та возилась с игрушечной кухней.

– Ты дядю не видела? – спросила с тревогой Саша, и дочка спросила:

– Мамочка, а дядя будет у нас жить?

Федора она обнаружила на самом верху винтовой лестницы, перед дверью в мастерскую – к счастью, всегда запертой: ключ от нее был только у Саши и у Ильи.

– Мастерская мужа? – спросил Федор, дергая ручку. – Кстати, где твой благоверный? Может, познакомишь?

Вот уж точно нет!

Собравшись с духом, Саша саркастически спросила:

– А чулан и курятник тоже показать?

– О, вы держите кур? Как забавно! Ты, внучка академика из Питера, держишь кур! Ну, пойдем пить кофе!

Он пил и нахваливал, а Саша, не отводя от него глаз, вдруг поняла: нет, она не перестала его любить.

Хотя перестала: то, что испытывала, было не любовью, а вожделением.

И, кажется, Федор это чувствовал.

– Малышка, повторюсь, ты, я вижу, неплохо устроилась! Насколько я в курсе, ты в искусствоведческой сфере занята, со всеми галеристами и аукционистами на короткой ноге?

Она неплохо устроилась? И это говорит ей олигарх-миллиардер?

Впрочем, он трижды прав: неплохо – даже, думается, получше него самого.

И для этого ей не потребовались все эти нефтегазовозолотоалмазные дела.

– Рад за тебя. Вижу, ты преодолела черную полосу в жизни. Извини, что тогда так внезапно исчез, но у меня тоже была черная полоса.

Ага, очень черная – с картинами ее дедушки!

И Саша вдруг поняла: он же не знает, что ей все известно. Федор исходит из того, что навещает свою прежнюю любовь, наивную и смотрящую ему в рот.

Ну да, имей он представление о том, что ей известна его роль в смерти ее дедушки и исчезновении ее картин, то даже такой наглец, как Федюсик, к ней бы не заявился.

Значит, не имеет.

Ведь она никуда не заявляла, ничего не предпринимала.

Ну, как сказать ничего – ПВК же загремела-таки в колонию, после которой, однако, сумела найти хлебное местечко у своего сообщника Федюсика.

И Федюсик уверен, что внучка академика ничего так и не просекла.

Плеснуть ему кофе, желательно погорячее, в смазливую олигархическую морду и вызвать полицию?

Которой она что скажет?

И какое дело провинциальной французской полиции до убийства какого-то старика и похищения картин в Питере столько лет назад?

Вот именно: никакого.

Накричать, обвинить его в совершенных преступлениях, ударить сковородкой и выгнать взашей?

– Но твоя черная полоса, вижу, началась, – проронила Саша, а Федор вздохнул и на полном серьезе стал изливать ей свою олигархическую душу.

Партнеры по бизнесу – акулы, бывшая жена – мурена, бывший тесть – спрут, нынешняя пассия (нет, не Маша и даже не Глаша: Ариша!) – квелая медуза.

А кто она сама, золотая рыбка, что ли?

– Теперь ты понимаешь, почему я оказался во Франции? Сначала хотел в Италию махнуть, но все эти римские мраморные статуи на меня наводят скуку, хотя некоторые весьма аппетитных форм…

Поставив чашку на столик, Саша спросила:

– Что тебе нужно?

Федор заколебался.

– Мне нужен настоящий эксперт по искусству. С контактами в здешней среде, со знаниями традиций и неписаных законов.

– У тебя же есть ПВК. Я хотела сказать…

– Я понял, кого ты имеешь в виду. Ну, я кое-что должен ей, вот и взял к себе после… ну, после того, как ей пришлось сменить профиль работы, уйдя из прежней профессии.

Саша изобразила полное неведение:

– Ах, она больше не работает в Русском музее? Как жаль, они потеряли такого специалиста!

Она издевалась, а ушлый Федюсик этого даже не понимал. Настроение у Саши резко пошло вверх.

– Нет, не работает. И галерею свою ей пришлось после… после одного неприятного инцидента закрыть. Вот она ко мне и обратилась, а я по старой дружбе помог.

Ну да, по старым преступлениям, о которых ПВК могла правоохранительным органам много что поведать, если бы ставший миллиардером сообщник не протянул ей руку помощи.

Интересно, они спят вместе?

Но она лет на двадцать, если не больше, старше его.

Если так, то совет да любовь.

– А ты ей не доверяешь? Она же такой крутой специалист!

Она продолжала издеваться, хотя ПВК в чем-то была действительно крутым специалистом – в основном в криминале.

– Ну, Полина все же специализируется на русском авангарде, а я хочу собрать коллекцию западного искусства. Ты ведь знаешь, что дама на портрете Бекмана – вылитая ты?

Ну да, Илья же с нее писал.

– Все мы на кого-то похожи. А на кого похож ты, Федя?

Она так и сказал: Федя.

– Гм, ты права. Но меня как током ударило, когда я увидел ее в каталоге. Ведь… Ведь мы и расстались…