Февральский дождь

– Я не шучу, Терехов. Нам действительно нужно разойтись, – с напором сказала Вера.

– Тогда тебе придется всю ответственность взять на себя. Скажешь, что встретила другого человека. Этого вполне достаточно. А я скажу, что тоже встретил.

– Ну, вот и договорились, – в тоне Веры прозвучала горькая решимость.

Дверь открылась, Женя вошла и села в кресло.

– Вы что, совсем ненормальные?

– Женечка, так будет лучше для всех, – сказала Вера.

– А нас с Денисом ты спросила? Мама, тебе не кажется, что ты слишком далеко заходишь?

– Твой папа, доченька, – с дрожью в голосе сказала Вера, – в своих статьях учит жить других, а сам не понимает самых простых вещей. Надо любить тех, кто любит нас. А еще он не понимает, что трудно любить того, кто тебя не любит. Но еще труднее любить, когда знаешь, кого любит твой муж. У твоего папы появилась новая надежда. Вот пусть он ее и получит по полной программе.

Только теперь я понял замысел жены. Она хочет, чтобы я ушел, вовсе не для того, чтобы ушел навсегда. Она хочет, чтобы я приполз обратно, как побитый пес, скуля и виляя хвостом. Неплохо задумано.

– Папа, ты серьезно решил уйти к этой женщине? – с возмущением спросила Женя.

Я молча покачал головой. Дочь перевела взгляд на мать: мол, ты видела?

– Ну, правильно, – с сарказмом отозвалась Вера. – Совсем уходить он боится. Нет, доченька, мне квартирант не нужен. А вам с Денисом не нужен такой отец.

Последние слова жена произнесла немного театрально.

– Ну, уж какой есть, мама, другого ведь не будет, – совсем по-взрослому отозвалась Женя. – Или кого-нибудь приведешь?

– Иди, занимайся своими делами, – прикрикнула на нее Вера. – Не лезь в отношения родителей.

– Лезла, и буду лезть. Или вы помиритесь, или я уйду из дома. Жить в такой обстановке я не могу и не буду! – в глазах дочери стояли слезы.

В квартиру позвонили. Женя открыла. Это была Лора с тортом в руках. Подруги пошли в кухню пить чай. Вера и Денис присоединились к девчонкам. Был слышен их смех. Вера смеялась громче всех. Лора позвала меня – я отказался. Я не мог сидеть с Верой за одним столом.

Я пытался работать. Но сосредоточиться было невозможно. Вера уже не смеялась, а нервно хохотала. Что ж, ладно, отложу работу. Посмотрю телевизор. Но появились барышни. Дочь – с тортом. Лора – с початой бутылкой шампанского. Сели в кресла, молодые и красивые. Оказывается, Лора пришла за благословением. Через неделю свадьба с Фунтиковым.

Большая мастерица Лора устраивать подобные сцены. Сама себе актриса, сама режиссер. А Женя у нее на подхвате.

– Сидите тут, как в тюрьме. Сколько всего в жизни происходит мимо вас, – высказалась Лора, усаживаясь с мягкое кресло.

– Папка у нас семейный холостяк, – подыграла Женя.

Я не нашел ничего лучшего, как снисходительно выдохнуть:

– Ах-ах-ах! Какие мы подкованные, какие мы раскованные.

Лора появилась в нашем доме совсем пацанкой. Глядела на всех с откровенным детским любопытством. Повышенный интерес при этом бывает трудно заметить. Взрослые вообще обращают мало внимания на то, какими глазами смотрят на них дети. И часто даже не догадываются, что стоит за этим интересом.

Лора не любила свой дом, где один мамин хахаль сменял другого. Мы с Верой жалели ее и не возражали, когда Женя приглашала подружку на семейные праздники и вылазки на природу.

Общение было тесным, семейным. Когда я учил Женю танцевать вальс, Лора была тут как тут: «И меня поучите». И когда учил дочь плавать… Наблюдая с берега, Вера первая что-то увидела. После этого она стала относиться к Лоре холодно, пыталась повлиять на дочь: не сменить ли ей подружку? Женя не понимала, с чего вдруг Лора перестала нравиться маме. «Она старше тебя и может научить чему-нибудь нехорошему», – сказала Вера. – «У меня своя голова на плечах», – отвечала Женя. И Вера отстала. Но Женя поделилась с подружкой подробностями разговора с мамой. И теперь уже Лора тихо и незаметно невзлюбила Веру.

Вера считала Лору куда большим искушением, чем все женское общежитие. А я даже мысли не допускал, что между мной и этой лолиткой может что-то возникнуть. Есть мужская заповедь: не блуди там, где работаешь и где живешь.

– Папка, как ты считаешь, кто из нас лучше? – спросила Женя.

– Конечно, ты, – сказала Лора.

– Молчи, не тебя спрашивают, – шикнула на нее Женя.

Я посмотрел на дочь. Вылитая мать, но разрез и цвет глаз – мой. Ну в некотором смысле нарцисс я, а какой отец не нарцисс?

– Обе хороши, – я посмотрел Лоре в глаза – Ну что? Уж замуж невтерпеж?

– Алых парусов на моем горизонте все равно не предвидится, Юрий Леонтьевич.

Сказано было с нескрываемой, даже подчеркнутой горечью, но я пропустил мимо ушей.

– Что ж, рад за тебя.

– Нет уж, давайте, как положено, благословите.

Она подставила лоб, гладкий, розовый, прохладный. Я прикоснулся губами и неожиданно почувствовал волнение. Мне показалось, что Лора дрожит. Нет, ничего мне не показалось. У нее скривились губы и мелко-мелко задрожжал подбородок

– Лорик, ты чего? – удивилась Женя.

Она первая заметила, что Лора плачет, только без слез.